И вот, вне зависимости от того, какая была на дворе погода: и в дождь, причем не только днем, но и по ночам, при ветрах и при снегопаде, все должны были работать. Был брошен лозунг: «Считать большой, сильный дождь мелким моросящим дождичком, а мелкий дождичек вообще не считать за дождь, а когда валит снег, то считать, что погода ясная и солнечная, а когда замерзает вода и на ее поверхности образуется лед, считать этот день днем, прекрасно подходящим для работы». В пословице говорится, что если не съешь полмеры зерна, то и не поднимешь ношу весом в дань[7]. А тут заставляли поднимать тяжелую ношу голодных людей, которые получали на обед всего полцзиня[8]проса. Да еще от них требовали сначала выполнить задание; на одного работника в день положили норму: вырыть более десяти кубометров земли. Но тут люди хитрые как-то выкручивались, а добросовестные люди только изводились и нервничали; на пустой желудок работать все равно надо было, а в бараках, сооруженных из камыша, было грязно и сыро; лили дожди, падал снег; и вода и снег попадали внутрь этих бараков; да и ветры дули сильные, они пронизывали насквозь. И руководители действовали ужасно, из рук вон плохо относясь к людям. Когда все замерзало и поля оказывались под снегом, они все равно требовали, чтобы работали голыми руками, и только такой труд называли активным, проявлением активности в труде; ну скажите, разве это нравственно, разве этим руководителям не недостает совести, моральных качеств?

Сейчас все кадровые, руководящие работники наперебой стремятся, что называется, «запускать спутники», то есть устанавливать рекорды, вернее, докладывать о рекордах, но ведь на самом-то деле они запускают дутые спутники. Они не стремятся к истине, опираясь на факты, не действуют по совести и на основе фактов. А те из них, которые фальшивят, обманывают, затем становятся героями и могут даже получить повышение. Батат гниет, оставленный на полях; плуги лежат брошенные. Рис люди не хотят убирать, поджигают урожай. В амбарах нет ни зернышка, а все еще продолжают твердить о том, что урожайность достигла нескольких тысяч цзиней с каждого му. Когда поджидают начальство с проверкой, тогда на один участок поля собирают растения с нескольких полей, берут их оттуда, где рис удался, и твердят, что у них, дескать, получают с каждого му по несколько тысяч цзиней. Вопят, что великий скачок принес великий урожай, но ведь все это курам на смех; как говорится, тут сам черт так хохотал, что у него зубы вывалились. А те люди, которые творят эти фальшивки и фальшивят в своих речах, это ведь те же самые люди, которые становятся чиновниками и получают поощрения; и они же жрут и пьют в три горла. Кадровые, руководящие работники ведут себя как господа; они самым серьезным образом оторвались от народа, а народ, простые люди, мрут от голода; им остается только втихомолку, когда их никто не видит, грозить Небу и ругаться матерными словами.

Хэ Фэншэн не мог больше говорить и заплакал.

Так пролетели три часа. Секретарь за это время трижды возникал в комнате и предлагал Мао Цзэдуну отдохнуть.

Во время следующей встречи с Мао Цзэдуном Хэ Фэншэн, не привыкший к праздной жизни в столице (по указанию Мао Цзэдуна, его поместили в гостинице ЦК КПК и устраивали для него экскурсии по Пекину), запросился домой: «Председатель, я после Нового года поеду домой».

Мао Цзэдун, улыбаясь, сказал: «Да ведь ты же говорил, что не вернешься, пока не распустят общественные столовые?»

Затем Мао Цзэдун рассказал Хэ Фэншэну о том, что он уже обменялся мнениями с Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем относительно того, о чем в прошлый раз рассказывал ему Хэ Фэншэн. По словам Мао Цзэдуна, ЦК КПК и Госсовет КНР изучили вопрос и считают, что надо ликвидировать общественные столовые, производство следует восстановить, приписки необходимо прекратить. Поощряя Хэ Фэншэна, Мао Цзэдун добавил: «Спасибо тебе за то, что ты представил ЦК партии самый ценный для нас материал. Это – та подлинная правда, которую не удалось добыть ни Лю Шаоци, ни Чжоу Эньлаю, ни мне!»

Затем Мао Цзэдун сказал Хэ Фэншэну: «А ты подумай вот над чем: ты – бригадир производственной бригады, то есть в какой-то степени тоже небольшой, но руководитель. Бригадир производственной бригады тоже должен управлять сотнями людей, думать об их одежде, пище, о рождении новых людей, об их старости, смерти и погребении; это крайне нелегкая задача, тяжелая ноша. В революционных рядах немало людей, которые в возрасте двадцати с небольшим лет были и командармами, и комдивами. И кто бы то ни было, будь то министр, заведующий отделом, комдив или бригадир производственной бригады, каждый из них прежде всего должен думать о служении народу. Начальники существуют не для того, чтобы они устраивали себе комфортную жизнь, создавали для себя удобства, пользовались всем и вся. Они должны шевелить мозгами, нести тяжелую ношу. Коммунист, член партии, не должен забывать о прошлых трудностях, о том, что следует преодолевать трудности, а уж удовольствия – это потом… Начальник, каким бы ни был его пост, большим или маленьким, должен прежде всего, как глава семьи, вести за собой свою команду».

Мао Цзэдун участливо поинтересовался у Хэ Фэншэна:

– Ты ведь в детстве получил травму; организм твой развивался неважно. По силам ли тебе работа низового кадрового работника?

Хэ Фэншэн ответил:

– То, с чем справляются крестьяне, и мне по плечу.

Мао Цзэдун после этого сказал:

– Тогда я даю тебе такое право, такую власть: если возникнут трудности, ты можешь в любое время обратиться ко мне. Ведь действительно в обществе очень мало таких людей, которые способны так говорить настоящую правду, как это делаешь ты, Хэ Фэншэн, – и добавил: – Когда руководители ЦК партии приезжают на места, там стараются все представить в розовом свете, показывают тебе одно только хорошее, и потому очень трудно получить правдивую информацию. Они боятся, что если проговорятся, то слетят со своего поста… Они поступают совсем не так, как ты, Хэ Фэншэн, так как ты ничего не требуешь и ни на что не жалуешься, если говорить о том, что касается тебя лично; надо поощрять кадровых работников всех уровней, чтобы все они говорили правду.

Хэ Фэншэн был человеком упорным:

– Так распустят общественные столовые или нет?

– Общественные столовые непременно надо будет распустить. Мое мнение состоит в том, что все-таки надо общественный котел заменить на малые семейные котлы. Миски для еды для нескольких человек сразу надо заменить на индивидуальные плошки. Нужно дать крестьянам возможность наесться досыта; нельзя допускать кампанейщину – напускать то ветер, то дождь. Никому из кадровых руководящих работников нельзя позволять быть фальшивым человеком. – Мао Цзэдун также сказал: – Что же до этого проекта – подъема целинных земель вокруг озера Цяньлянху, то это, возможно, и хороший проект, но когда идет снег, когда вода замерзла, когда льют дожди и люди промокают до нитки, насквозь, заставлять наших братьев-крестьян испытывать такие трудности – это уж совсем никуда не годится. Тут мы виноваты перед братьями-крестьянами; прошу тебя, передай им мои извинения.