– Слушайте! – Ежи поднял палец.

– Чего Владыку сбиваешь? – Скалозуб хотел отвесить секретарю подзатыльник, но Баграт перехватил его руку и показал на дорогу впереди, куда уставились остальные.

– Ежи, в кузов! Павел – со мной, остальным охранять повозку, – приказал он.

Дорога тянулась между пологими холмами, и сначала всем показалось, что спереди приближается такой же холм, только более крутобокий. Кто-то из монахов даже выругался, помянув нечистого. Залязгало оружие, но тут стало ясно, что никакой это не ползучий холм. К повозке двигалась гора из поклажи. На вершине – большущий брезентовый мешок, под ним рюкзаки поменьше, по краям скатки из одеял. Дребезжали крышками медные чайники, покачивались сковороды, примусы, карбидные горелки – словно ржаво-стальная бахрома украшала состоящий из поклажи пузырь высотой с дом.

– Мул, – сказал Скалозуб завороженно. – Это все один мул тащит…

Гора поклажи лежала на широкой станине, прихваченной подпругой. Бока небольшого животного с черной шкурой в серых пятнах раздувались и опадали при каждом шаге. Мутафаг, понял Баграт, прикинув вес поклажи. Обычная скотина такое не потянет.

Мул знай себе брел к повозке, «пузырь» на станине покачивался, бряцал и позвякивал. Рядом, опираясь на длинную палку, украшенную колокольчиками, вышагивал высокий худой хозяин в развевающемся на ветру брезентовом балахоне, широкополой соломенной шляпе, шерстяных штанах и очень больших, черных, с закругленными носками ботинках. Свисающие с полей шляпы разноцветные ленточки полоскались на ветру. Монахи, приоткрыв рты, наблюдали за человеком. Не дойдя немного до повозки, тот пристукнул посохом о землю и, когда мул остановился, произнес низким, с легкой хрипотцой, голосом:

– Некроз мне в подшипник, сколько клиентов!

– Кто ты? – Скалозуб, опомнившийся первым, шагнул навстречу.

Опустив руку с автоматом, он встал перед незнакомцем, широко расставив ноги и подбоченившись.

– А и торговец я, – ответствовал хозяин мула. – Пан Кримжел, так величать.

Оглядывая его, Скалозуб щелкнул предохранителем на пистолетной рукояти. Пан Кримжел продолжал как ни в чем не бывало:

– Желают ли честные бродяги испробовать свежесваренный кофе?

Мул все это время стоял спокойно, лишь иногда дергал необычно длинным, с мохнатой кисточкой черным ухом, отгоняя назойливую муху. Края станины немного выступали из-под горы навьюченной на скотину поклажи, и справа там стоял привязанный за ручку чайник. Торговец одной рукой ловко отвязал его, подхватил и качнул. В чайнике булькнуло.

– Или, быть может, чаю из трав со склонов горы Крым, дабы очистить разум от…

– Не до чаю, – перебил Скалозуб. – Нам повозку чинить надо.

– О! Пан Кримжел легко поможет. – Торговец подошел ближе и подмигнул Скалозубу. – Мой длинный нос чует сделку! Удачную сделку, некроз мне в подшипник!

– Владыка, – зашептал Ежи сзади на ухо Баграта. – Это киборг, Владыка…

– Не зря я выехал в такую рань, – продолжал торговец довольно. – Сейчас раскурим кальян во славу Создателя. У пана Кримжела лучшая во всей Пустоши трава, вы только…

– Заткнись уже! – с непонятной злостью рявкнул Скалозуб и шагнул вперед, подняв автомат. – Я тебя самого вместо колеса прикручу к ступице!

Торговец, цокая языком, покачал головой. Взгляд его стал печальным.

– Все хотят обидеть бедного пана Кримжела. – Он прислонил свою палку, брякнувшую колокольчиками, к боку мула и принялся засучивать левый рукав. – И таки никому это еще не удавалось.

Когда он договорил, на Скалозуба уставилась железная культя – каркас из металлических стержней, внутри широкая труба, напоминающая ствол штуцера. К срезу снизу подходили два изогнутых латунных патрубка, на концах их плясали язычки синего пламени. Все это раньше пряталось в рукаве балахона – левая рука киборга от локтя была механической.

– Опусти оружие, Павел, – быстро произнес Баграт, шагнул вперед и добавил, встав рядом с телохранителем: – Как быстро ось заварить сможешь?

Торговец подкрутил краник на патрубке. Пламя загудело и стало ярко-белым.

– Пан Кримжел всегда ценил деловой подход. В наши дни дальновидность и практичность – товар штучный, владеют им немногие. – Киборг потряс культей с огнеметом. – Как рассчитаетесь, так сразу и заварю.

– Сколько?

– Три монеты за кальян, – он двинул культей, – пять за работу.

– За какой еще кальян? – заворчал Скалозуб. – Не нужен нам твой кальян! Ты, механизм, ежели…

Он замолчал, получив сзади от Ежи кулаком в поясницу. Секретарь снова зашептал Баграту:

– Владыка, торговец нам дурман-траву всучить хочет, так лучше взять, но не раскуривать, просто так взять, с собой.

– Да на что она нам?! – взъярился Скалозуб, разворачиваясь на каблуках.

– Глупый ты, – вздохнул Ежи. – На манисов знаешь как трава действует? Они от нее бегут, ног не чуя, если в корм добавить. Если у нас под конец пути спешка будет, если не успевать будем, тогда и…

– Неси кошель, – перебил Баграт. – А ты, пан Кримжел, вари. Кальян нам не нужен, но дурь купим. Эй, повозку приподнимите!

Киборг пожал плечами, скинув балахон, достал из кармана очки с темными стеклами. Глянул на мула. Тот сделал несколько шагов вперед и снова остановился. Когда монахи на четвереньках влезли под повозку, торговец стащил со спины канистру-ранец и поставил на землю.

– Руки в стороны, честной народ, а то пальцы пожгу.

Он поправил на плече жгут, который тянулся от огнемета к канистре, глянул на шайбу манометра, прикрученного к горловине, и опустился на колени. Громче загудело пламя. Пан Кримжел сдвинул на глаза очки.

Баграт подошел к мулу, снял со станины чайник с кофе и глотнул из носика.

– Ну и бурда, торговец. Но крепкая.

Пан Кримжел что-то проворчал в ответ. Подошел Ежи, протянул кошель.

Под повозкой мигали вспышки, монахи кряхтели, стоя на четвереньках и отвернув головы от яркого света. Рядом прохаживался туда-сюда недовольный Скалозуб.

– Владыка, а чего Павел грозный такой? – шепотом спросил Ежи.

Баграт усмехнулся и, когда телохранитель отошел подальше, тихо ответил:

– Он киборгов ненавидит.

– А чего ж он так? К мутантам почему тогда нормально?

Владыка пожал плечами:

– Мутанты – это другое племя. А киборги – обычные люди, которые в себя механизмы всякие вставляют. Надругиваются, стало быть, над плотью, а она, как известно, по образу и подобию Создателя им же и создана. Как тебе такое пояснение?

Ежи покосился на Скалозуба, который, склонившись над занятым работой киборгом, зло глядел через его плечо, позабыв, что надо беречь глаза от яркого света пламени, – проверял, наверно, чтобы зловещий механический человек не сотворил какую-нибудь хитроумную диверсию.