— Надеюсь, я могу помочь, но, как я уже объяснила, если это касается Коннора, я наверняка знаю так же мало, как и ты.

— Тогда скажи мне, кто именно знает больше.

Последовало долгое молчание, после чего Джоан сказала:

— Просмотри список гостей на прощальной вечеринке Коннора.

— Крис Джексон?

— Нет. К сожалению, он больше не работает в компании.

Снова последовало долгое молчание.

— Тот лощеный человечек, который ушел, не попрощавшись. Тот, который сказал, что занимается возмещением убытков.

Гутенбург выключил магнитофон.

— Зачем вы пошли на эту вечеринку? — резко спросила Декстер.

— Потому что вы поручили узнать, устраивается ли Фицджералд на какую-нибудь работу в Вашингтоне. Не забудьте, что именно его дочь дала мне нить, которая позволила мне узнать, куда он собирается устроиться, и убедить мистера Томпсона, что им не стоит брать его на работу. Вы, конечно, все это помните.

Элен Декстер нахмурилась.

— Что произошло, когда миссис Фицджералд ушла из «Милано»?

— Ничего особенного, пока она вечером не вернулась домой; там она сделала несколько звонков — она никогда не делает личных звонков с работы — в том числе, звонок на сотовый телефон Криса Джексона.

— Зачем она ему звонила, если знала, что он ушел из компании?

— Они очень давно знакомы. Джексон и Фицджералд вместе служили во Вьетнаме. Именно Джексон рекомендовал дать Фицджералду орден Почета, и Джексон завербовал его в «неофициальные сотрудники прикрытия».

— Джексон рассказал ей о вас? — спросила Декстер.

— Нет, у него не было этой возможности, — ответил Гутенбург. — Я приказал блокировать его сотовый телефон, как только мы узнали, что он находится в России. — Гутенбург улыбнулся. — Однако мы можем узнать, кто пытался до него дозвониться и кому он сам пытался позвонить.

— Означает ли это, что мы узнали, перед кем он отчитывается?

— С тех пор как он прибыл в Россию, Джексон набирал только один номер, и я думаю, он это делал, потому что возникло чрезвычайное положение.

— Кому же он звонил?

— Он звонил в Белый дом по телефону, которого нет в телефонной книге.

Декстер бесстрастно спросила:

— Конечно, нашему другу мистеру Ллойду?

— Конечно, — кивнул Гутенбург.

— Знает ли миссис Фицджералд, что Джексон связан с Белым домом?

— Вряд ли, — сказал Гутенбург. — Иначе она бы давно уже сама попыталась связаться с ним.

— Значит, нужно, чтобы она никогда этого не узнала.

Гутенбург не выказал никаких эмоций.

— Разумеется, — сказал он. — Но я ничего не могу сделать, пока мы не получим в свои руки их семейную видеопленку.

— Как с этим обстоит дело? — спросила Декстер.

— Здесь мы бы ничего не добились, если бы не один удачный намек в перехваченном телефонном разговоре. Когда в два часа ночи Джоан Беннет позвонила миссис Фицджералд из Лэнгли, чтобы сказать, что она будет у нее через час, один из моих людей стал выяснять, что именно она искала в библиотечном компьютере. Вскоре стало ясно, что она каким-то образом набрела на информацию, которая заставила ее заподозрить, что ее бывший шеф сидит в тюрьме в России. Но, как вы знаете, она так и не увиделась с миссис Фицджералд.

— Слабое утешение!

— Верно. Но когда миссис Фицджералд поняла, что Джоан к ней не приедет, она поехала на бульвар Джорджа Вашингтона и увидела, как полиция вытаскивает машину из реки.

— Возможно, она услышала об этой аварии по телевидению или по радио, — сказала Декстер.

— Да, видимо, так: об этом передавали в утренних последних известиях. Когда миссис Фицджералд узнала, что Джоан погибла, она сразу же позвонила своей дочери в Стэнфорд. Если голос у мисс Фицджералд довольно сонный, то это потому, что в Калифорнии в тот момент было пять часов утра. — Гутенбург снова наклонился и нажал кнопку на магнитофоне.

— Привет, Тара.

— Здравствуй, мама. Ты знаешь, который час?

— Дорогая, извини, что я звоню так рано, но у меня очень печальная новость.

— Не о папе?

— Нет. Джоан Беннет погибла в автомобильной аварии.

— Джоан погибла? Не может быть!

— К сожалению, это правда. И у меня ужасное ощущение, что это как-то связано с тем, что Коннор еще не вернулся домой.

— Ладно, мама, у тебя паранойя. В конце концов, папа уехал всего три недели назад.

— Может быть, ты права, но я все-таки на всякий случай решила спрятать в безопасное место ту видеопленку, которую ты для него сделала.

— Зачем?

— Потому что это единственное доказательство того, что твой отец когда-либо встречался с человеком по имени Ник Гутенбург, не говоря уже о том, что этот Гутенбург был его начальником.

Гутенбург нажал кнопку «Стоп».

— Дальше разговор продолжается еще некоторое время, но нам это уже не интересно. Через несколько минут миссис Фицджералд уехала из дому, захватив с собой видеопленку, и наш агент, следивший за ней, понял, что это важно, и поехал следом за ней в университет. Она не отправилась прямо в приемную комиссию, как обычно, а заглянула в библиотеку, где она пошла в компьютерный отдел на втором этаже. Она провела там двадцать минут, разыскивая что-то в компьютере, и вышла с распечаткой примерно на десяток страниц. Затем она спустилась на лифте в аудиовизуальный отдел на первом этаже. Агент не рискнул войти вместе с ней в лифт, так что он только проследил, на каком этаже она остановилась, а он пошел к ее компьютеру и попытался найти последний файл, который она открывала.

— Но она, конечно, все стерла? — сказала Декстер.

— Конечно.

— А как насчет распечатки?

— Мы опять же не знаем, что на ней было.

— Не могла же она жить с Коннором двадцать восемь лет и ничего не знать о методах нашей работы!

— Агент ушел из библиотеки и стал ждать в машине. Через несколько минут миссис Фицджералд вышла из здания. У нее уже не было видеопленки, но она…

— Она, должно быть, оставила видеопленку в аудио-визуальном отделе.

— Именно так, — кивнул Гутенбург.

— Сколько видеопленок в университетской библиотеке?

— Больше двадцати пяти тысяч, — сказал Гутенбург.

— У нас нет времени просмотреть их все, — сказала Декстер.

— Не было бы, если бы миссис Фицджералд не сделала свою первую ошибку.