Доктор Фредерик Чилтон стоял в коридоре везде палаты Ганнибала Лектора. Рядом были три рослых санитара. Один держал смирительную рубашку и фиксаторы для ног, другой — жестяную банку. Что же касается третьего, то он заряжал транквилизатором пневматический пистолет.

Лектер сидел за столом и читал страховой бюллетень, время от времени делая выписки. До его слуха донеслись приближающиеся шаги.

Потом он услышал, как щелкнул затвор пистолета, но продолжал читать, не подавая виду, что догадывается о присутствии Чилтона.

В полдень Чилтон прислал ему газеты и до самого вечера не говорил о том, какое наказание придумал Лектору за попытку помочь Дракону.

— Доктор Лектер! — окликнул Чилтон.

Лектер обернулся.

— Добрый вечер, доктор Чилтон.

Лектер словно не замечал санитаров. Он смотрел только на Чилтона.

— Я пришел забрать у вас книги. Все до единой!

— Понятно. А можно спросить, вы их долго у себя продержите?

— Все зависит от вашего поведения.

— Это ваше решение?

— Меру наказания здесь определяю я.

— Конечно, конечно! Уилл Грэхем поступил бы иначе.

— Станьте спиной к сетке и наденьте рубашку, доктор Лектер. И не заставляйте меня повторять дважды!

— Разумеется, доктор Чилтон. Надеюсь, рубашка тридцать девятого размера? А то тридцать седьмой мне тесноват в груди.

Доктор Лектер надел смирительную рубашку, словно это был выходной костюм. Санитар протянул к нему руки из-за барьера и застегнул застежки сзади.

— Усадите его на койку, — велел Чилтон санитарам.

Пока они опустошали книжные полки, Чилтон протер очки и, вооружившись ручкой, принялся просматривать личные бумаги Лектора.

Тот наблюдал за ним из темного угла своей палаты. Даже в смирительной рубашке он умудрялся сохранять удивительную грациозность движений.

— Под желтой обложкой лежит отказ, присланный вам из архива, — спокойно пояснил Лектер. — Мне его принесли по ошибке вместе с почтой, и я вскрыл конверт, толком не рассмотрев его. Прошу прощения.

Чилтон покраснел и сказал санитарам:

— Пожалуйста, уберите сиденье с унитаза доктора Лек-тера.

Затем Чилтон взглянул на переносной столик. Наверху Лектер написал, сколько ему лет: сорок один.

— А что у вас здесь? — спросил Чилтон.

— Время, — ответил доктор Лектер.

Начальник отдела Брайан Зеллер схватил портфель курьера и колесики от кресла и понесся с ними в лабораторию инструментального анализа, да так быстро, что габардиновые брючины со свистом рассекали воздух.

Сотрудники прекрасно знали, что означает это свист. Он означает, что Зеллер торопится.

В тот день было много всяких проволочек. Усталый курьер — его самолет из-за плохой погоды не вылетел вовремя из Чикаго, а потом еще сделал вынужденную посадку в Филадельфии — взял напрокат машину и сам доехал до лаборатории ФБР в Вашингтоне.

Чикагские криминалисты — хорошие профессионалы, но они не все умеют делать. То, что они не сумели, сейчас предстояло сделать Зеллеру.

Он поместил в масс-спектрометр краску, взятую с дверцы автомобиля Лаундса. Биверли Катц из отдела волокон и дерматологии взяла колеса и показала их коллегам, сидевшим в комнате.

Наконец, Зеллер зашел в комнатушку, где стояла ужасная жара. Лайза Лейк склонился над газовым хроматографом. Исследуя пепел, оставшийся на месте одного поджога во Флориде, она внимательно следила за пером самописца, чертившего пики на движущейся ленте.

— Высококачественное горючее, — сказала она. — Вот что он использовал для поджога.

Через руки Лайзы прошло столько образцов, что она могла различать их, не заглядывая в справочник.

Зеллер отвел глаза от Лайзы Лейк и мысленно сделал себе нагоняй за то, что его сюда так и тянет. Откашлявшись, протянул Лайзе две блестящие металлические банки.

— Из Чикаго? — спросила она.

Зеллер кивнул.

Лайза оглядела банки, проверила сургучные печати на крышках. В одной банке лежал пепел от сгоревшего кресла на колесиках, в другой — клочки обугленной одежды Лаундса.

— Сколько оно пролежало в банках?

— По меньшей мере шесть часов, — сказал Зеллер.

— Учту.

Лайза проколола крышку толстым шприцем, высосала воздух и впрыснула его в газовый хроматограф. Затем настроила прибор. Пока образец шел через пятисотфутовую колонку, перо прыгало по бумаге.

— Бензин, — сказала Лайза. — Чистый, без всяких примесей. Такое довольно редко встречается.

Она быстро просмотрела фрагменты записи.

— Я не могу назвать точную марку. Давайте прогоню его вместе с пентаном, и все сразу станет ясно.

— Хорошо, — кивнул Зеллер.

К часу дня Зеллер получил все, что ему было нужно.

Лайзе Лейк удалось определить марку бензина: Фредди Лаундса подожгли бензином марки «Сервко Сьюприм».

При тщательном осмотре обломков сгоревшего кресла было обнаружено два типа ковровых ворсинок: шерстяные и синтетические. Налет плесени и грязи говорил о том, что кресло хранилось в темном, прохладном месте.

Остальные выводы оказались менее утешительными. При анализе облупившейся автомобильной краски выяснилось: машина перекрашивалась. Когда краску исследовали в масс-спектрометре и сравнили с данными Национальной ассоциации по автомобильным краскам, стало понятно, что это высококачественная эмаль, изготовленная в первой четверти 1978 года; всего было произведено 186 тысяч галлонов такой эмали, и она разошлась по мастерским, занимающимся покраской автомобилей.

А ведь Зеллер надеялся, что удастся установить марку машины и хотя бы приблизительно год ее изготовления.

Он послал в Чикаго телекс, сообщая о результатах анализов.

Чикагская полиция потребовала вернуть колесики. Пакет получился громоздкий, и курьеру было неудобно его нести. Лабораторные отчеты Зеллер положил в каждую сумку вместе с письмами и пакетом для Грэхема.

— Вообще-то я вам не экспресс-почта, — проворчал курьер, убедившись, что Зеллер отошел подальше и не может его услышать.

* * *

Департамент юстиции содержит несколько небольших квартир неподалеку от здания чикагского суда Седьмого округа. Пока длится судебный процесс, в них живут юристы и почтенные эксперты. Грэхем остановился в одной из тех квартир. Крофорд жил напротив, надо было только пройти через холл.