Китайцы удерживали монополию на изготовление шелковых тканей примерно до 200 г. до н. э., пока секрет его производства не стал известен в Корее и Японии. На Западе (в частности, в Византийской империи) эти сведения стали известны лишь в VI в. от Рождества Христова. Таким образом, китайцы намного опередили западные страны, которые готовы были покупать их продукцию на вес золота, ибо между товаром и покупателем стояло много посредников, что увеличивало его стоимость. Из сочинений греческого географа Дионисия Перигета, возможно, современника римского императора Адриана, мы узнаем, как высоко ценили римляне китайские шелка: «Серы создают драгоценные одежды из узорчатых тканей, чьи краски подобны полевым цветам, а тонкость соперничает с паутиной». Добавим, что китайцы прекрасно перерабатывали и шерсть. Доказательством служит женская домашняя туфля из желтовато-белой ковровой шерстяной ткани, верх ее выткан многоцветными геометрическими узорами (находка Стейна в Астане, Центральная Азия — одна из точек на Великом шелковом пути).

Последующая эпоха малоизвестна, хотя она вовсе не была менее продуктивной. Так, например, мы знаем, что в период Вэй император Мин-ди послал в дар японской императрице пять рулонов парчи с драконами, вытканными на малиновом фоне.

Танское время среди других своих достижений блистает и шелкоткацким искусством. От него сохранились образцы: экраны с растительным орнаментом, выполненным разновидностью батиковой набивки (Япония, сокровищница Сесоин), кусок шелка-броше с яркими цветами и вышитое знамя с буддийскими мотивами (Лондон, Британский музей), фрагмент набивного шелка с рисунком, изображающим единорога цилинь (Гарвард, Музей Фогг). На одном из образцов, привезенных Пеллио из Дуньхуана, выткано изображение молодой женщины, стоящей на ковре. При раскопках в провинции Синьцзян недавно обнаружили кусок парчи, вытканной синим, зеленым и красным по желто-оранжевому фону: в круглом медальоне изображены симметричные пары животных: такой мотив говорит о персидском влиянии.

Со времени периода Мин сохранились шелковые ковровые панно «кэсы», найденные в Центральной Азии и находящиеся в Британском музее и берлинских музеях. Кэсы выполнялись техникой, близкой европейским шпалерам, и существовали уже при Хань. Они поражают своей изощренностью: если самые тонкие шпалеры насчитывают 22 уточные нити на один сантиметр, то в кэсы это число могло доходить до 116. Этого так и не смогли повторить европейцы. Кэсы продолжали производиться и при последующих династиях.

В сунский и юаньский периоды продолжается активный вывоз шелка и в Японию, и на Ближний Восток, и на Запад. Описывая китайские города, Марко Поло не устает повторять: «Повсюду большое изобилие шелков». От династии Юань сохранились ткани, декорированные иероглифами; они были обнаружены в Фустате близ Каира и в Асьюте. А в 1304 г. папа Бенедикт ХІ был похоронен в Перудже в одежде из золотой парчи с вытканными гирляндами лотосов.

На китайской шелковой ткани часто можно увидеть различные узоры, которые имеют символическое значение и как декоративное украшение занимают важное место при выборе шелка. Разнообразные узоры символизируют в основном 4 пожелания: счастье, богатство, долгая жизнь, радость. Они приносят благосостояние, сбор богатого урожая, благополучие, здоровье, жизненные радости.

Но шелк — это не только сырье для одежды, это и шедевры живописи и вышивки на шелке, расцвет которой как жанра пришелся на эпоху Мин. Китайские художники охотно рисовали пейзажи на шелке. В некоторых картинах поражает одна особенность: например, на фоне величественных гор фигурки людей чрезвычайно малы. Почему? — ломали головы европейцы. Эта несоразмерность вытекала из даосского мировоззрения художников. Согласно философии даосизма, человек незначителен по сравнению с первопричиной мира — Дао, воплощенной в величественных явлениях природы.

Распространявшийся в странах Юго-Восточной Азии с V в. до н. э. буддизм также внес свою лепту в загадки китайского искусства. Что зашифровано в дивных пейзажах на шелке и рисовой бумаге?

Буддизм способствовал укреплению в Китае пантеистического мировоззрения. Поэтому центральное место в китайском искусстве занимает пейзаж — изощренная техника рисования кистью и тушью гор, водопадов, растений. Традиционный жанр китайского пейзажа так и называется: шань-шуй («горы-воды»). Гора (шань) олицетворяет ян (светлый, активный принцип природы), вода (шуй) — инь (женственный, темный и пассивный). Философия китайской пейзажной живописи раскрывается во взаимодействии этих двух начал, которое передается взглядом на пейзаж сверху, с высокой точки зрения, чередованием планов: горных вершин, полос тумана, водопадов.

Философия китайского пейзажа изложена в знаменитом трактате живописца Го Си (ок. 1020 — до 1100) «О высокой сути лесов и потоков». Объектом изображения в этом виде искусства является даже не сам пейзаж в европейском смысле этого слова, а неуловимо меняющееся состояние природы и переживание этого состояния человеком — этакий китайский импрессионизм. Поэтому сам человек, даже если он изображается в пейзаже, никогда не занимает в нем главного места и выглядит маленькой фигуркой, сторонним наблюдателем. Настроение опоэтизированной реальности передается двумя «манерами»: гунби (китайск. «тщательная кисть»), основанной на тончайшей графической проработке деталей и ясности линий, и сеи (китайск. «выражение мысли») — манере, отличающейся живописной свободой, размывами туши, которые создают ощущение «рассеянной перспективы», полос тумана и бесконечных далей.

Определенное своеобразие придавали китайской живописи на шелке текстовые пояснения к картинам. Эти иероглифические тексты были обычно очень краткими, выразительными и содержали образные формулы старинной китайской мудрости. Их выполняли тушью очень тонкими кисточками, специально предназначенными для каллиграфических надписей. Рисунок и текст в китайской живописи на шелке всегда были настолько связаны по смыслу, что воспринимались зрителем как единое целое.

Пейзажи школы вэнь-жэнь-хуа (китайск. «живопись людей письменной культуры») дополнялись самой изысканной каллиграфией — поэтическими и философскими надписями-загадками, прямо не раскрывающими содержание, но создающими «выражение мысли», а также тибами — эпиграммами. Они пишутся поклонниками художника в разное время на свободных участках изображения.

Китайская живопись отличается от европейской еще и тем, что с помощью названия, записанного иероглифами, художник передает нюансы, которые влияют на восприятие рисунка. Например, на пейзаже может быть надпись: «Весною озеро Сиху совсем не то, что в другие времена года». Подобное название трудно представить в европейской живописи — это звучало бы, как «Весна на озере Сиху» или «Озеро Сиху весной».

Непременным украшением кабинета ученого минской эпохи была чаша, покрытая лаком цвета «жженого пурпура». Красным или черным лаком покрывались также столы и многие другие предметы мебели.

Производство лаковых изделий в Китае имеет древнюю традицию. Его особое место в художественной культуре страны обусловлено уникальными свойствами исходного материала — сока лакового дерева. Этот природный полимер, затвердевая, дает очень прочное и красивое покрытие.