живет фигурант по средствам – оставался непроработанным. Известно, что разведки, как правило, поощряют своих агентов и источников информации субсидиями или вознаграждениями за конкретные результаты. Ясность в этот вопрос и по другим известным признакам и проявлениям пришлось вносить спустя четыре года после начала проверки. С таким рассадником непрофессионализма встретился я впервые, доложил об этом руководству отдела и высказал намерение провести острую легендированную комбинацию по окончательной проверке, разработав агенту, действующему под легендой сотрудницы американского посольства в СССР, сценарий выяснения характера связи с американским подполковником, какой была договоренность по ее дальнейшему поддержанию или когда и почему прервалась. Для исполнения подготовил агента «Галину», молодую известную актрису одного из Львовских театров, яркую красавицу, с гибким умом, быстрой реакцией и сообразительностью, волевой и уверенной в себе, заинтересованно и с желанием относящаяся к выполнению даваемых ей заданий. О ее таланте актрисы и ее проявленном искусстве при выполнении заданий хочется написать много и открыто, с указанием всех ее объективных установочных данных, но вековые законы конспирации и безопасности источника информации не позволяют мне исполнить это желание. Ее способность устанавливать нужные контакты проявлялась на уровне фантастики. Приведу только один пример. Возникла необходимость ввести ее в проверку молодой женщины, преподавателя украинского языка и литературы. Она была взята под наружное наблюдение, вместе с наружной следовала и «Галина». Когда преподаватель спустилась в подземный туалет на ул. Театральной, туда была направлена и «Галина»; Обратно они выходили под руку. Контакт был установлен и доверительно развит, обеспечив объективный результат.

В мое поле зрения она попала за связь с женой подполковника 7-го полка, славившейся тоже своей красотой. По возвращении из Харьковской школы узнал, что она месяц-два тому назад сделала аборт. Тогда это считалось преступлением. Решил, что момент для ее давно желанной вербовки наиболее благоприятный. В случае угрозы ее срыва, можно воспользоваться и компрометирующим материалом. Однако необходимости в этом не возникло. Она, не задумываясь, написала подписку о неразглашении связи с органами и воодушевленно заявила: «С удовольствием буду играть Ваши роли». А затем спросила: «Откуда вы узнали обо мне?». Дав ей понять, что под наблюдением органов находится известная ей по несчастью женщина – врач-гинеколог и посоветовал, как бы проявляя заботу о ее безопасности, никаких связей с ней больше не поддерживать. Она, улыбнувшись, сказала: «Все ясно».

Для успешного выполнения «Галиной» задания под легендой сотрудницы американского посольства ей было изготовлено оперативно-техническим отделом УМГБ Львовской области соответствующее удостоверение, приобретены необходимые предметы экипировки как иностранки и для обеспечения ее безопасности выделены два сотрудника наружного наблюдения на время посещения квартиры фигуранта и сама квартира оборудована техникой прослушивания. Готовность «Галины» выполнить задание была одобрена начальником отдела И. С. Ходченковым на контрольной явке, проведенной с ней на явочной квартире, содержателем которой был полковник запаса, в уютных домашних условиях. Столь серьезная подготовка оправдала себя и в копившиеся годами подозрения была внесена убедительная ясность. Представившись сотрудницей американского посольства и предъявив удостоверение об этом, «Галина» сразу же пояснила, что ее посещение вызвано поступившим в посольство письмом от вашего компаньона по Японии, который очень желает восстановить в вами связь, но так, чтобы не принести вам неприятности, через посредничество посольства, соблюдая осторожность. Подполковник Хиненко принял посланницу доброжелательно и провел в комнату, пояснив жене, что ему надо с ней поговорить наедине. Диалог был длинным и продолжался около двух часов, в продолжение которого она с разных подходов полностью восстановила характер их, как он признавался, бескорыстной союзнической дружбы, что действительно договаривались при возможности восстановить ее и поддерживать в дальнейшем, но обстоятельства быстро изменились и она объективно стала невозможной, нежелательной и для советского офицера недопустимой, а поэтому он давным-давно уничтожил все имевшиеся совместные с ним фотокарточки. Прослушивая через наушники весь этот разговор, особенно вокруг возможности поддержания тайной связи, удивлялся остротой реагирования и гибкостью ума «Галины», как мудро она крутила его, прощупывая малейшую его неискренность, добиваясь не связано ли это с недоверием к ней или «ошибочной» боязнью. В ходе беседы, в комнату ворвалась жена и требовала от мужа пояснить, что происходит. Он успокоил ее словами: «Миленькая, дорогая, не волнуйся, потерпи еще немного, мы беседу завершаем, я тебе все расскажу, объясню».

Анализ записи последующего разговора с женой показал, что он рассказал ей все правдиво. Но что поразило: соглашаясь с его объяснениями, она все-таки, проявив женское чутье, заключила: «Зря ты ее отпустил, может надо было сообщить о ней органам». На что Хиненко ответил: «Да нет, я верю, что «френд Майкл» действительно мог обратиться в свое посольство с просьбой – помочь найти меня. У них это проще».

Возможность продолжать дальнейшую работу с «Галиной» вскоре прервалась. Она вместе с театром перевелась в другой областной центр Украины. Что осталось в наследство от нее, так это то, что она сделала подробные описания на нескольких своих подруг из клана обаятельных красавиц – умниц с достойно признанным общественным положением. С некоторыми из них впоследствии может окажется необходимой совместная положительная оперативная работа. Кстати, в течение последующего ее многолетнего продолжения у меня всегда имелась на связи агентура из женщин. С их помощью достигались отдельные значимые результаты. Иногда преподносились и неприятности, проявлявшиеся в тех случаях, когда помощница-женщина влюблялась в объект оперативного изучения, а оперработник вовремя это не заметил и не вывел ее из разработки. В таких случаях побеждает не дело, а любовь. Тонкость чувств женщины оперработник должен удовлетворять личными внешне привлекательными и душевно обаятельными качествами, восприниматься всегда открытым и энергичным, умея находить доводы, доступные ее пониманию. Тогда от нее прорываются признания: надежд на любовь с оперработником нет, но встречаться и вести деловые собеседования, получать от него наставления и похвалы за их умное исполнение – это приятно, да и осознанно важно. Отдельные подробности об этом еще впереди.

Настолько увлекся своими личными делами, что остались не отмеченными происшедшие изменения в руководстве отдела. С начальниками этого органа мне повезло и храню о них самую светлую память как о добрых наставниках и учителях, отдавая наибольшее почтение Д. Е. Булавенко и И. С. Ходченкову. Так вот, еще в период моего пребывания в Харьковской школе переподготовки из отдела убыла в Москву Д. П. Булавенко, а через пару месяцев после того, как я вернулся в отдел, вместо нее прибыл заместителем подполковник Самохвалов, быстро завоевавший доброе признание у оперсостава и у начальника. Однако вместе им работать пришлось недолго, И. С. Ходченков был выдвинут на полковничью должность, начальником отдела контрразведки МГБ артиллерийского корпуса прорыва РВГК, дислоцированном в городе Золочеве Львовской области. Более двух месяцев ожидали назначения