Сначала раздался крик увидевшего Дарка наемника, затем протрубил походный рожок, оповестивший моррона о бессмысленности дальнейшей маскировки. Прямая линия медленно продвигавшегося по лесу отряда мгновенно преобразовалась в полукруг бегущих к Аламезу врагов. Отступать было некуда, поскольку прибывший на корабле отряд уже зашел в лес. Из этой ситуации имелось лишь два выхода: либо сдаться, либо карабкаться по гладкому стволу корабельной сосны в надежде, что руки окажутся достаточно крепкими, чтобы не сорваться, а среди спешивших к нему со всех сторон наемников найдется немного умелых метателей топоров да стрелков.

Конечно же, Аламез предпочел второй вариант действий, тем более что пребывание в плену ему ничего хорошего не сулило. Шеварийские вампиры наверняка придумали бы для плененного легионера куда более изощренную пытку, чем медленное поедание его бессмертной плоти корнями диковинных деревьев.

Выпрямившись в полный рост, Дарк тут же подпрыгнул и ухватился ладонями за обломок ветки, торчащий из ствола примерно в метре над его головой. С непривычки подтянуться оказалось не так уж и просто, однако когда тебя окружают две-три дюжины хорошо вооруженных недоброжелателей, а над ухом начинают свистеть стрелы да летать топоры, то тело быстро вспоминает былые навыки…

Всего за долю секунды крепко обхвативший ствол руками и ногами, готовый даже впиться в твердь коры зубами, беглец поднялся на высоту, докуда уже не долетали метательные снаряды, а стрелы теряли убойную силу. К счастью, ни в том, ни в другом отряде преследователей не нашлось ни одного арбалетчика, а то наглецу не поздоровилось бы. Мерно раскачиваясь на ставшей ближе к верхушке заметно тоньше сосне, Дарк с чувством неподдельного восторга и злорадства наблюдал, как стрелы долетали до него и, едва оцарапав кору или кожу, устремлялись вниз, прямо на головы быстро отскакивающих в стороны преследователей. Естественно, разозленные наемники были щедры и на ругательства, и на обещания лютой расправы. Аламез вел себя благородно, как и подобало истинному герканскому рыцарю. На брань он не злился и отвечал лишь колкими остротами (к сожалению, на герканском языке, поэтому чужеземцы далеко не все поняли). Когда же снизу доносились угрозы изощренных пыток (такое поведение не считалось достойным среди воителей во все времена), моррону приходилось карать плевками низких мерзавцев, отчего те еще больше выходили из себя.

Положение, в которое угодил Аламез, стало плавно переходить из разряда «незавидных» в смешные и забавные, но, к сожалению, так и не перешло. Кто-то из обступивших дерево наемников наконец-то додумался пустить в ход топор, и уже в следующий миг тело Дарка ощутило предсмертную дрожь ствола, ритмично сотрясающегося под мощными ударами. На миг моррон даже испугался как падения с большой высоты, так и последующей кары, однако разум быстро взял верх над порожденными страхом эмоциями. Он ведь находился в лесу, притом довольно густом, а не сидел на вершине отдельно стоявшего дерева, а значит, в любое мгновение мог перепрыгнуть на соседнее. Риск сорваться был обоснованным и не таким уж и большим, однако и его Дарк решил избежать, для чего и позволил браконьерам-лесорубам умертвить полноценное и еще совсем не старое деревцо.

Как только снизу раздался жалобный треск, а ствол начал заваливать вбок, Аламез резко оттолкнулся от него всеми конечностями и совершил прыжок на крону соседнего, более низкого дерева. Конечно же, туда, где он хотел зацепиться руками, моррон не попал. Неумолимая сила притяжения внесла коррективы в плохо просчитанную траекторию его то ли прыжка, то ли полета, однако это было и к лучшему… В то самое место, где Дарк планировал оказаться, как раз ударил поваленный ствол. Очутись он там, то умер бы в очередной раз, причем довольно болезненной смертью.

Сильно ударившись грудью о ветку и распоров правую руку от кисти до самого локтя о сук, Дарк все же удержался, а не сорвался вниз. С одной стороны, теперь его путешествие по верхушкам деревьев было осложнено из-за полученных травм, а с другой, наоборот, стало намного проще, причем по целому ряду причин. Во-первых, следующее дерево росло гораздо ближе, практически беглец мог на него перелезть, а не перепрыгнуть. Во-вторых, листва на вершине новой обители была куда гуще, чем крона прежней. Наемники потеряли его из виду, о чем моррон тут же догадался по тому, какой неточной стала их стрельба, ведущаяся, можно сказать, наугад. Если раньше стрелы летели точно в него или царапали ствол в непосредственной близости от ног, то теперь разброс снарядов был куда больше. И, в-третьих, срубленная сосна, похоже, поквиталась с некоторыми из своих палачей. По каким-то причинам не успевшие отскочить от упавшего ствола наемники умерли сразу, не издав даже крика. Их незавидная участь настолько впечатлила остальных, что они не спешили вновь браться за топоры. Второе дерево стало содрогаться от ударов, только когда Аламез уже перебрался на третье…

Злорадство хорошо лишь в меру, а коварное желание насладиться сладостными мгновениями триумфа сгубило многих достойных бойцов. Дарку, конечно же, хотелось увидеть и услышать, как раздосадованы будут враги, когда повалят еще один ствол и не узрят свалившейся с неба добычи, однако разум не позволил моррону пойти на необоснованный, к тому же нисколько не способствующий достижению цели риск. Лишь слегка ухмыльнувшись в сторону самоучек-лесорубов и мысленно наградив их напоследок обидным званием «болваны», Аламез продолжил путешествие по верхушкам деревьев и решил спуститься вниз, только когда затребовало отдыха его утомленное физическими нагрузками и к тому же раненое тело. Моррон понимал, что еще находится в опасности и не отделался от преследователей, ведь как только наемники поймут, что добыча ушла, так тут же разобьются на отряды по пять-шесть человек и продолжат поиски. Ни наступление ночи, ни усталость не остановят упустивших добычу солдат. Их хозяева ожидают лишь результата и не примут в оправдание жалких отговорок. Небогатый выбор: либо продолжать охоту до победного конца, либо быть вздернутым на суку – заставит чужеземцев обыскивать лес до полного изнеможения.

Сначала Дарк хотел немного отдышаться среди ветвей, где было, бесспорно, намного безопаснее, чем внизу, а уж затем продолжить движение и выбраться из леса, желательно сразу на дорогу к Кенерварду. Однако Аламез вспомнил, что у него имеется еще одно очень важное и срочное дело. Раны на руках кровоточили, а значит, отправившие на их ловлю целый корабль наемников вампиры вновь смогут определить его местонахождение и направить на след моррона и оплошавшие отряды, и новых платных марионеток.

Исключительно ради собственной безопасности, а не для того, чтобы ненадолго почувствовать себя вольной лесной свинкой, именуемой кабаном, Аламез нашел овраг с грязевой лужей на дне и, морщась от мгновенно ударивших в нос отвратительных запахов, обмазался липкой, почти однородной смесью с головы до пят. Дарк боялся даже подумать, из каких таких природных ингредиентов состоит эта лесная мазь, но все же по весьма специфическому амбре догадывался, что в основном из экскрементов диких зверушек.

К сожалению, так уж устроен мир – ничего нельзя добиться, предварительно не обвалявшись в грязи! Проделав над собой зловонную процедуру, совсем не способствующую оздоровлению кожи, Дарк почувствовал себя в относительной безопасности и продолжил путь, придерживаясь направления на северо-северо-запад, где по его расчетам и должна была проходить дорога на Кенервард. Пробираясь сквозь чащу, надо сказать, не такую уж и непроходимую, как ему показалось вначале, моррон мысленно подводил итоги неудачного начала нового дня.