— Хы-ы-ы…

— Ня-я-я!

А вот вам. Не будет говорить, что не знаю, за что браться. Перебрав все безопасные варианты, воспользовался крайней мерой. Так как рыжая всё ещё в своей тонкой футболке, то найти на какую кнопочку нажать, дело техники. Короче ущипнул её за сосок.

Грешен, жамкнул сильно. Наглая девчонка моментально расцепила конечности и выпустила меня из захвата. И ухватив саму себя за выпуклость немалого размера, зашипела от боли.

Кажется, перестарался. В глазках девичьих скопились слёзы. Но заплакать суровая воительница себе не позволила. Моргнув, лишь смахнула слёзы.

— Сволочь ты, — перестав ржать Балагур, недовольно качает головой.

— Поддерживаю, — добивает меня Пьеро.

— Осуждаю, — Лаки водит пальцем по шраму на левой щеке.

— Ну, а ты что молчишь? — смотрю на Хана, который сидит прислонившись спиной к камню, а лицо всё ещё закрыто беретом в который он ржал.

— Почему если Балагур накосячит, то ему леща выписывают? Чем в её понимании должна была закончиться эта выходка? Где субординация?

— Так она же девчонка! — возмущается Балагур.

— Ну так и пусть сидит на базе, возле костра, кашу варит. А стебать командира, неблагодарное занятие. По определению.

— Поддерживаю, — озвучивает своё мнение Листик, — командир всегда прав. Просил же отпустить. Я слышал.

И тут рыжая сделала то, что от неё никто не ожидал. Я-то точно.

Лежащая на спине нека, перекатившись, оказалась стоящей на коленях. Придерживая рукой пострадавшую грудь, ещё и бахнулась лбом в землю:

— Нека виновата. Недостойная просит прошения и ждёт своего наказания.

Если честно, в этот момент мне стало как-то не по себе. Ибо верный Хан, умудрился парой фраз пристыдить всех. Так что Балагур с Пьеро, сосредоточено пыхтя, ковыряют ямки в камне.

А хитрый Лаки, на этот раз, поглаживающий свой шрам уже кончиком ножа, отмазался от всех претензий:

— Вот-вот. Я и говорю, осуждаю такое вульгарное поведение в отношении командира.

— Вот жук, — бурчит пристыженный Балагур.

— Так, ладно, — вскидываю правую руку вверх. — Будем считать, что Балагур и Пьеро у нас не благонадёжные.

— Чей-то? — возмущается Вовка.

— Лучше молчи, — качаю головой, и, повернувшись к Леке, прошу: — Встань. Я, конечно, слегка перестарался, но более безопасного способа не придумал.

— Нека виновата и ждёт наказания, — продолжает стоя на коленях греть лбом землю.

— Да встань ты уже! — топаю ногой.

Почувствовав мой гнев, нека испуганно вскакивает.

Так, спокойно. Старайся дышать ровно. Кажется, менталочка вырвалась. Ибо даже парни, пусть и имеющие иммунитет к ментальным атакам, но не лишённые возможности их чувствовать, встрепенулись.

— Успокойся. Что-то сегодня все на нервах. Просто пообещай, что не будешь больше так делать.

— Так, это как? — уточняет всё ещё дрожащая нека.

— Не будешь приставать ко мне.

— Буду, — остервенело кивает.

— Ы-ы-ы… — осмотревшись вокруг, командую: — Вова, бицуху.

— А почему я?

— Так Молота то нет.

— Нет уж. Ты давай вон об камешек, он не живой ему не больно.

— Недостойная нека, не будет позорить своего командира, — склоняет голову рыжая.

— Ну вот, сразу бы так, — довольно потираю руки.

— Но приставать будет, — добивает своей кошачье логикой.

Обессилено опускаю руки:

— Капец, мужиков больше нет, что ли?

— Таких, нет, — равнодушно, пожимает плечами нека.

— Каких таких?

И тут нека взяла и покраснела. Затеребила рыжие локоны, заковыряла ножкой каменный пол, и что-то там зубубнила себе под нос на непонятном языке. Видимо её голос был настолько тихим, что «Система» решила, что расслышать её невозможно. Это у некоторых мутантов слух больно хороший.

— А можно громче, — встрепенулся Балагур, — а то я из иностранных языков только матерный знаю.

— Нельзя, — притопывает ножкой нека.

— То есть не отстанешь? — вздыхаю.

— Не-а, — довольно лыбится наглая кошачья морда.

— Всё равно у тебя ничего не получится, — выдаю, встав в горделивую позу.

— Да куда ты денешься, — хлопая глазками, заявляет эта нахалка.

— Нафига вы её вообще воскресили? — задаю риторический вопрос.

— Так это? — откликается Листик. — Смотрю лежит, затащил наверх. Хорошая девчонка же.

— С этим трудно спорить, — вздыхаю. — Ладно, рыжая, мир, — прижимаю к себе одной рукой, тут же, довольно засопевшую неку. — Но давай без публичных выступлений. Договорились?

— Нека никому не позволит смеяться над командиром!

— Рыжая, ты давай без крайностей, — возмущается Балагур. — Иногда по-дружески можно и подколоть.

— Царап! — сообщила нека, демонстрируя коготки.

— Зашибись, — разводит руками Вован. — И нафига мы её воскресили?

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— То есть это был бог, который констатировал факт, что на Эдеме нет смерти, но ты его всё равно убил? — постукивая пальцем по зубам, задаёт умный вопрос Хан.

— Или всё-таки депортировал? — вносит не менее умную поправку Пьеро.

— Куда можно депортировать эдемского бога? — решает блеснуть мозгом и Лаки. — Тем более его Хель прибрала. Кстати, а откуда она взялась то? Ей же вроде на Эдем нельзя? А тут она мало того, что пришла, так ещё и бога уволокла с собой. Это разве не нарушение правил, за которые все так радеют? Там же последствия, какие то не очень приятные бывают.

— Э-э-э… — Балагур скидывает вверх руку с торчащим указательным пальцем и, покусывая губу, сосредоточенно хмурится. Но заметив, что на него уставился весь коллектив, сплюнул и выдал: — Ай, ладно, не могу такой же тупой вопрос придумать.

— То есть ты значит умный? — склоняет голову на бок Лаки. — Вот все тупые, а ты умный.

— Почему все? — скалится Вовка. — Только вы трое. Листик вон может и не понимает, но делает вид, что понимает.

— А за базар ответишь?

— Легко. Молот Молота, самый молотящий среди молотов.

— Чего? — братва переглядывается.

— Ой, ну хорошо. Кувалда Молота, если вы каламбурчики не понимаете.

— Причём здесь кувалда Молота? — Лаки явно раздражён. — Будь она у Мажора одно дело, но её не было.

— Три секунды присутствия Хель на Эдеме за каждого, кого прибьют оружием Молота. Ну, кроме тех, кого потом воскресят им же, — потянувшись поясняет Листик. — Недаром же Хель секунды