— Сейчас выдвигается точки зрения, что коронавирус — это конспирологический занавес, что это паника на ровном месте, что это Ротшильды решили перекроить мировую ситуацию в свою пользу. А вы как думаете?

— Думаю, что коронавирус — это реальность. Уже и не важно: природная или рукотворная. В мире так давно разрабатывают биологическое оружие, что утечка рано или поздно неизбежна. Возможно, эта реальность сильна преувеличена зачем-то средствами массовой информации. Зачем? А зачем в свое время нам все уши прожужжали «русским фашизмом»? Страдаем-то мы сегодня от украинского фашизма! Журналисты умеют друг от друга заражаться паникой, передавая ее обществу. Впрочем, и о преувеличении опасности тоже можно говорить лишь условно: тысячи покойников в Италии — это же не выдумка! А то, что на любом несчастье кто-то пытается заработать, обычная история. Маркитанты неистребимы. Но особо обнаглевших маркитантов во время войн вешали на городских стенах. Будем надеяться, что Россия спохватилась вовремя, нам коронавирус обойдется не так дорого. Если мои надежды оправдаются, то хотя бы в этой сфере упреки в государственной недостаточности я с удовольствием отзову. С большим удовольствием.

— Как вы считаете, кем мы все — по-человечески — выйдем из этой ситуации? Кем были до этого, самими собой, или что-то изменится?

— Знаете, на человечество в целом не повлияли ни чудовищные войны, которые унесли десятки миллионов жизней, ни жуткие эпидемии, вроде испанки или чумы, когда в Европе осталась четверть населения, ни землетрясения… Увы, ничего не изменится, все довольно быстро забывается. Так женщина забывает родовые муки, а ведь клялась мужчину близко к себе больше не подпускать. Я убежден, главные выводы из случившегося должна сделать власть, если она мудра. А если не мудра, то зачем она?

— Как лично вы переживаете карантин?

— Мы прилетели с женой 19 марта из Карловых Вар. Естественно, сразу в аэропорту у нас взяли заполненную анкету и вручили предписание — самоизоляция. Поскольку я воспитан партией и комсомолом в духе уважении к распоряжениям власти, то с 19-го мы сидим в Переделкине. На природе хорошо. К тому же, для писателя самоизоляция — обычное состояние. Садясь за новый роман или за пьесу, я всегда добровольно самоизолируюсь. Не представляю себе, когда пишет свои книги нынешняя литературная молодежь, если не вылезает с фуршетов, митингов и тусовок? Наверное, «негров» нанимает… Тем, кто привык прожигать жизнь, нынче, в самоизоляции, конечно, труднее. Сочувствую. А вот олигархам на досуге я бы посоветовал усилием воли вырабатывать в себе чувство патриотизма, не дожидаясь, когда наша власть очнется от государственной немочи. А ведь это однажды случится…

Беседовала Ольга Шаблинская

«Аргументы и факты», апрель 2020 г.

— Юрий Михайлович, недавно был оглашен приговор по резонансному делу «Седьмой студии», Кирилл Серебренников и другие фигуранты получили по 3 года условно. Какова была Ваша реакция? Как можно было людей признать виновными в хищении 100 с лишним миллионов рублей и всех отпустить?

— А что Вас удивляет? У нас есть люди, укравшие куда больше, и оставшиеся без наказания вообще. Помню, один сенатор, хапнувший астрономическую сумму, отсиделся за границей, дождался окончания срока давности, прилетел в Москву и гордо явился на заседание палаты. У Фемиды, думаю, повязка на глазах в этот момент стала мокрой от слез бессилия. Даже поговорка у нас появилась: украдешь мешок картошки — получишь срок, украдешь миллиард — получишь мандат. Я вообще удивлен, что дело дошло до суда. Сколько было скандалов с нецелевым расходованием бюджетных средств в зрелищных организациях! И что? Ничего. Пожурили с отеческой улыбкой: «Мол, иди и не греши впредь!» А тут хоть условное, но все-таки наказание. К тому же, фигурантам и посидеть пришлось. А это не дай бог никому. Я чужой беде никогда не радуюсь…

— Серебренникова поддержали почти все крупные театры федерального подчинения за редким исключением, куда можно отнести худруков МХТ и Малого театра Сергея Женовача и Юрия Соломина. А может быть те, от кого зависел окончательный вердикт, испугались того, что поднялась практически вся артистическая тусовка и которая могла устроить митинг протеста у здания суда во время голосования по конституционным поправкам? Какова, на ваш взгляд, была роль общественного давления в том, что фигуранты дела получили не реальные, а условные сроки?

— Женовач и Соломин живут в замках из мамонтовой кости. До них, видимо, не долетают крики с улицы. Ну а шумную манифестацию у здания суда в день объявления приговора все-таки устроили. Либеральный Привоз у нас организовать умеют. Во времена моей советской юности так страстно протестовали, кажется, только против судилища над «черной пантерой» Анджелой Девис. Давление на власть, конечно, было. Во-первых, потому что у нашей либеральной «сплотки», как говаривал неуклюжий языкотворец Солженицын, есть набор отработанных истерик, их закатывают, когда впросак попадают свои. Что-то вроде защитного выхлопа скунса. Во-вторых, как тут не вспомнить слова Горбункова-Никулина из «Бриллиантовой руки»: «На его месте должен был быть я!» Подозреваю, слишком многие коллеги Серебренникова позволяли себе в финансово-хозяйственной деятельности подобные шалости. В данном случае мы имеем солидарность пушистых рыльцев. Хотя подключились и бессребреники, те, кто почему-то убежден в неприкасаемости определенной категории граждан. Увы, примеры известны, и дает их нам сама власть…

— Почему во время этого процесса проявилась такая серьезная цеховая солидарность? Не потому ли, что Серебренников — модный режиссер, художественный авторитет, создавший новый театр, или он знаковая фигура, символ классовой борьбы? Вы, например, в одном из своих интервью говорили об избирательном подходе к такого рода ситуациям. Мол, заступаются только за тех творцов, которые принадлежат к либеральному лагерю и в этом проявляются двойные стандарты.

— Ну, с созданием «нового театра», это вы погорячились, по-моему. Если к нафталину добавить стирального порошка «Свежесть» тоже получим нечто новое. А дальше что с этим делать? Стирать и полоскать моль? Лично у меня спектакли Серебренникова с самого начала вызывали тоскливое удивление, переходящее в скуку. Я человек традиционный, и новизна ради новизны мне не интересна. Но для кого-то он, вы правы, авторитет, фигура символическая: новатор, защитник новой половой морали, оппонент Кремля, получивший от того же Кремля в подарок академический московский театр под свои эксперименты. Серебренников, думаю, для российского либерала — пример идеальной схемы: оппозиция на щедром госбюджете. Просим, берем, но не отдаемся. И на эту идеальную схему власть вдруг подняла руку. Как тут не поднять шум? Это вопрос не принципа, а прибыли. Цеховая солидарность тут не при чем. Это солидарность «цеховиков».

Напомню вам совсем другую историю. Создательница и руководительница знаменитого театра «Модерн», тоже, между прочим, новатор, народная артистка Светлана Врагова покритиковала на страницах «Литературной газеты», которую я тогда редактировал, крупного московского чиновника Печатникова, отвечавшего в ту пору за культуру, хотя по образованию он фармацевт, вроде бы. Враговой «пришили» финансовые нарушения и выгнали из созданного ею театра. Казалось бы, народная артистка тоже пострадала из-за конфликта с властью. Но это не тот конфликт, какой надо конфликт. И горластое либеральное сообщество промолчало в тряпочку. Врагова выиграла все суды, доказала ложность обвинений. Потом за совсем другие «шалости» резко убрали из правительства Печатникова. Вернули Враговой театр? Нет. Извинились хотя бы? Нет. Там теперь клипмейкер Грымов свое французское вино продает. Либералы безмолвствуют, так как Врагова для них чужая, она с Путиным не борется. А зачем дорога, если она не ведет на Болотную площадь?