— Стой, а как же ты? — Алекс почувствовал, как его голос задрожал. — Пьер, ты же не собираешься…

— Именно. Собираюсь. Собираюсь убить стольких из них, чтобы остальным хватило еды в моем лице, и они не погнались за тобой и Бьеном. Надеюсь, что буду готов, когда эти твари придут сюда. А теперь — выпусти остальных коней. Увеличу ваши шансы. Я свое уже пожил, а без них… — без них я просто не смогу жить дальше.

— Ты… ты настоящий мужик, — Алекс отвернулся, чтоб не видеть, как суровый мужчина смахивает скупую слезу. Отвернулся, чтоб смахнуть свою. И отошел на минуту, чтобы выполнить последнюю просьбу Пьера. Вернувшись, он застал его привалившимся к стене конюшни. Мужчина, направив дробовик в сторону деревушки, смотрел в сторону, откуда снова раздавался утробный вой. На его коленях россыпью лежали патроны.

— Сделано, — произнес негромко Алекс. — Надеюсь, они быстрее этих гончих.

— Они обгонят самого дьявола, парень, уж поверь мне, — умиротворенно улыбнулся Пьер. — Эх, были времена…

— Спасибо огромное, — совершенно искренне сказал ученый. — Я бы пожал тебе руку, но тут такое дело, понимаешь…

— Да скачи уже к черту! — возмутился тот, отмахнувшись перевязанной культей. — Такой момент портишь своими шуточками! Удачи тебе, Алекс! Береги себя, и больше не влипай в дерьмо… ну разве что в конское, — он усмехнулся. — Да, чуть не забыл: держи свою вещицу!

Пьер швырнул ученому инфразвуковой генератор, который за этот день спас Алексу жизнь и потом едва ее не отнял. Спрятав «Оберег» в карман куртки, он кивнул в знак благодарности. Затем, не оглядываясь, вскочил в седло и, перейдя на резвую рысь, направился вдоль предгорий. Через минуту конюшня скрылась из вида. Через пять — он перестал различать во мраке деревню, в которой уже погасли последние огни. А через восемь — вдалеке раздались два быстрых выстрела, после небольшой паузы еще один, и наконец, последний. Конь испуганно дернулся в сторону и тихо заржал.

— Покойся с миром, Пьер, — тяжело вздохнув, произнес Алекс, пуская коня в галоп.

Мимо в багровых сумерках проносились поля и перелески, иногда встречались дороги, но ни одной машины, ни одного живого человека не было видно. Либо все успели уехать, либо, что вероятнее, решили, что началась война и попрятались в убежищах и подвалах. Копыта коня поднимали в воздух тонкий слой пепла, оставляя за всадником пыльный шлейф. Приблизившись к кромке леса, Алекс облегченно выдохнул — впереди тусклыми огнями мерцал Шамбери. И судя по редким отблескам, там было уличное движение. Еще пара километров — и он у цели!

Конь вдруг испуганно заржал и встал на дыбы, сбросив Алекса. Прямо на его пути, появившись ниоткуда, стояла темная фигура. Еще несколько мягким, кошачьим шагом вышли из леса, отрезая путь к бегству и лишая его даже призрачного шанса. Жеребец, фыркнув, резко рванул в темноту и исчез в пепельном полумраке.

— Hic est finis via, semisanguis, — зловеще оскалив клыки, прорычал сангус на искаженной латыни и неторопливо вытащил меч из ножен.

«Какой еще полукровка? За кого они меня принимают?» — отрешенно подумал ученый, глядя на подходившего к нему демона. — «Да, вечно везти не может. Прости меня, Пьер. Похоже, я снова влип».

Эрих Гросс, майор, командир разведбатальона 1й механизированной бригады ВС Швейцарии — Шильонский замок, в трех километрах от Монтре, примерно в это же время

Сквозь помутневшие от пепла стекла армейского бинокля было видно немногое. Густые сумерки, в которые погрузились окрестности Женевского озера, сильно ограничивали обзор. Саму Женеву отсюда, с противоположного конца озера, нельзя было бы наблюдать даже в ясный солнечный день — но майор и не пытался. Гросс скользил взглядом по лежащему в нескольких километрах Монтре — небольшому курортному городку, широко известному за пределами Швейцарии. Город будто бы вымер — значительную часть жителей эвакуировали на автобусах в Берн около часа назад, объявив военное положение и стараясь не сообщать причин — все равно бы никто не поверил. Остальные же или спрятались в убежищах в полной уверенности, что началась война с русскими, или выразили желание мобилизоваться. Майор не возражал — он остро нуждался в людях.

После ночной бойни у моста через Рону Эрих с остатками своего разведывательного батальона пробился сквозь горящий город. В паре мест им пришлось вступить в схватку с разрозненными стаями гончих. Исчадия бросались на грузовики и бронемашины, пытаясь растерзать сидящих на броне и в кузовах или хотя бы прокусить шины. Их инфернальный, звериный рев до сих пор стоял в ушах у Гросса. К счастью, более серьезного противника их отряд так и не встретил. Майору боя с сангусами хватило с лихвой — на его левом бедре была рубленая рана, к счастью, неглубокая: клинок демона прошел по касательной. Ее уже зашили и перевязали. А вот шальная очередь от своих же, угодившая ему в грудь — та сломала несколько ребер, и не только. Дыхание превратилось в болезненный хрип, а внутри при каждом вдохе что-то булькало. Не будь на нем бронежилета, майор не прожил бы и часа.

Когда они наконец вырвались из Женевы, в батальоне Гросса оставалось меньше тридцати бойцов. Быстрым маршем вдоль побережья озера майор добрался до Вильнева, где получил неожиданное подкрепление — полбатальона из своей же, Первой бригады, усиленного частью инженерно-саперного дивизиона. Две полных роты бойцов, на БМП и БТР, и, что гораздо важнее, танковый взвод. Офицеров выше его по званию среди них не оказалось, и Эрих временно взял командование на себя. Наскоро оценив местность, Гросс решил встать чуть севернее, в предместьях Монтре, оставив саперов минировать подходы к Вильневу и мосты через реку. Повторно миновав Рону, которая как раз здесь впадала в Женевское озеро, он направился к Шильонскому замку. В одной из его башен Гросс сейчас и находился, координируя спешное возведение оборонительной линии вокруг Монтре. Отсюда открывался потрясающий вид на озеро и его окрестности — что и было нужно майору. Этот городок им нужно было удержать любой ценой — здесь была транспортная развязка, откуда уходили шоссе на Берн и, через перевал Сен-Бернар — в Северную Италию. Последняя трасса, проходящая в паре сотен метров от замка, прекрасно простреливалась даже с его стен. Впрочем, он для этого и был построен почти тысячу лет назад.

Чуть севернее Монтре, на одном из холмов, разместился артиллерийский дивизион, прибывший из Лозанны пару часов назад. Его самоходки сосредоточено вели огонь по месту своего отбытия, поддерживая танкистов, ведущих там яростный бой. Сама Лозанна уже пылала, как и Женева, и возможно, Лион. Армии демонов развили стремительное наступление, атакуя сразу по нескольким, расходящимся от Женевы направлениям. Насчет судьбы французского города-миллионника майор не питал особых иллюзий — он в силу должности прекрасно знал о состоянии французской армии. Боеготовых соединений во всей Южной Франции не наберется и на полную бригаду, к тому же им нужно сперва добраться до фронта и развернуться в боевые порядки. Это даже не дни — недели. Полиция же при всем желании значимого сопротивления оказать не сможет. Лион был обречен.