Дикие крики, хруст костей и разрываемой плоти, никто из братьев не вмешался, понимают, что мне сейчас просто необходимо выпустить пар, низкий рык приводит в чувство, вокруг все в брызгах крови, перешагиваю то, что когда-то было живым, сейчас с трудом можно понять, кто это был.

Срывается с места Адис и замирает перед глухой земляной стеной, царапает лапой землю, рушу проход, снова бег – замирает перед стеной, и так до бесконечности.

Не удивительно, что мы так и не смогли ее найти, снова замирает и скулит, рушу стену, запуская вперед светляков.

Железная клетка, шиалл впереди, тычется мордой в свисающую между решетками руку, грудь разрывает боль, издаю дикий крик, даже не вздрогнула.

Неужели опоздали?

Срываю дверь с петель – руки дрожат.

– Малышка, я рядом – такая холодная, тело безвольно висит на руках.

– Мак, ей нужна кровь, мы не знаем, как теперь она воспримет нашу… – протягивает нож Алэр.

Руки трясутся, все расплывается перед глазами.

– Давай я, – понимает без слов Алэр, забирая нож.

Несколько движений, сплетаю наши пальцы, крепко держа за руку.

Время встало на месте, боюсь даже дышать, прижимаю к себе малышку, укачивая на руках.

«Малышка, борись, вы мне так нужны!» – теперь уже я.

Несколько часов, а казалось, прошло уже немало дней, ничего не помогает, малышке становится только хуже.

Кровь, целители…

И все бесполезно…

Перед глазами все плывет, рука не разжимает нож, Лазар и Алэр – рядом, без их крови я уже давно бы вырубился.

Холод в груди становился все сильнее, боги, за что?!

Найти, чтобы смотреть, как она угасает на глазах?

Адис и Чудик возле малышки, два самых смертоносных существа, словно побитые щенки. «Не будет малышки – не станет и нас…» – это ясно без слов, четыре жизни завязаны на одной.

Страха за себя не было, боялся за Ниссу и малыша, почему-то был уверен – девочка, маленький солнечный лучик. Я буквально чувствовал маленькое тельце на своих руках, звонкий смех и тихое – «папа», на ушко.

– Мак! – навис надо мной Алэр с лихорадочным блеском в глазах.

С трудом проморгался от слез.

– Мак, Лиора! Она лечила Ниссу после тренировки!

Не успел ничего понять, как Лазар мгновенно исчез.

Ко мне смысл слов доходил с трудом, боялся надеяться, боялся даже дышать.

Но…

Вдруг?..

– Нисса, ты спишь? – опять эти оболтусы.

Уже неделю от меня не отходят, немного напрягает такая забота, но когда вспоминала, как мне «замечательно» сиделось в клетке в полном одиночестве – мое недовольство сразу же пропадало.

– Уже, нет, – с улыбкой выглянула я из-под одеяла.

– Прости, нам жаль, что мы тебя разбудили, – широко улыбался Ян ни разу не виноватой улыбкой.

Так приятно было видеть его прежним, слышать его шуточки и смех.

Эмин и остальные ребята тоже потихоньку приходили в себя, труднее всего было Яну, как рассказывал мне Мак, он винил себя в том, что не смог меня защитить, в то время как я не раз спасала ему жизнь.

– Вы уже тут? – появилась счастливая Лиора. – Как твое самочувствие сегодня?

– Все просто замечательно, и я, правда, уже в состоянии самостоятельно передвигаться без неусыпного контроля с вашей стороны.

Все-таки замечательно, когда есть люди, которым вы небезразличны, которые любят, заботятся и беспокоятся за тебя.

И пусть иногда хочется просто выть от чрезмерной заботы, но я их понимала. Случись такое с любым из них – я бы вела себя точно так же.

– Давай посмотрим, что там с нашими малышами, – радостно сияла Лиора, пытаясь вытолкать из спальни красноволосых братьев.

– Эй, так не честно, мы первые пришли, – возмущался обиженный Ян.

– И тоже хотим знать, что с малышами! – вторил ему Эмин.

– Вот как станете целителями и выясниться, что вы можете лечить Ниссу, так и будете присутствовать, – пыхтела Лиора, продолжая их выталкивать. – Иначе, герцог Вайсленг будет очень недоволен и снова попросит герцога Вандомского показать вам, что значит быть мужчинами.

Ребят как ветром сдуло, я уже была наслышана о том, что с ними делал Алэр после их грандиозного забега от орков. Вслух я им, конечно же, сочувствовала, продолжая про себя считать, что это пошло им только на пользу, как не крути, а мужчина всегда должен оставаться мужчиной, причем, в любой ситуации, какой бы сложной или простой она не казалась. Да и их жалобы и сетования больше были показными, в чем я убедилась буквально вчера, когда Макер рассказал мне о том, что ребята попросились в ученики к Алэру – все трое.

– Ну что, давай посмотрим, что там с детками, – подошла Лиора, откидывая с меня одеяло.

После того как Мак с остальными мужчинами вытащил меня из той клетки выяснилось, что Магия целителей на меня не действует вообще, из-за этой особенности я с малышами едва не умерла.

Мак, как мог, поддерживал меня, вливая свою кровь в порезы на моей руке.

К тому времени как Алэр вспомнил, что однажды после тренировки Лиора вылечила мои сломанные ребра, Макер и сам уже был на пределе.

Лазар, не особо разбираясь и задумываясь, выдернул с границы сразу всю четверку.

Вот так и получилось, что ребята больше не учатся в академии. Алэр тренирует парней – в дальнейшем мою охрану и доверенных лиц, а для обучения Лиоры Макер нанял самого лучшего целителя. Теперь она является моим персональным лечащим врачом.

От рук Лиоры исходило приятное покалывающее тело тепло, а я, наслаждаясь им и мягкой постелью, снова задумалась.

В который раз убеждаюсь, что обычные мелочи жизни начинаешь ценить только после того, как лишаешься их. Видимо, история с пещерами в первый раз так ни чему меня и не научила – только сейчас, лежа на кровати и наслаждаясь теплыми лучами летнего солнца, я наконец-то обратила внимание на то, как прекрасен и необычен этот мир.

Сиреневое небо, необычно для меня, но так красиво, по моей просьбе Мак передвинул кровать так, чтобы я могла видеть и дверь, ведущую в спальню, и любоваться видом из окна.

– Ты не знаешь, где Макер? – странно, всю неделю каждое утро я открывала глаза и первое, что видела – его улыбку.

– Он еще вчера предупредил меня, чтобы я пришла к тебе пораньше и никуда не отходила, пока он не вернется, что-то упоминал про незаконченные дела.

Губы расплылись в улыбке, Макер с момента моего пробуждения ни на секунду не отходил от меня. Хотя он и ходить мне не разрешал – всюду носил на руках, словно боялся, что я снова исчезну.