Для меня этот вопрос оставался неясным и я, уже после смерти отца, продолжая начатое им дело, обратился к генеральному секретарю ЦК КПЧ товарищу Густаву Гусаку.

На это письмо я получил ответ от начальника Военно-исторического института ЧСР, который подтвердил эти данные, сославшись на позицию В. Кокина, который по их информации, дал согласие на эту акцию. Однако, первопричину этой акции, приговор трибунала и сам трибунал, чехословацкие источники всячески обходят, по всей видимости, с точки зрения своих государственных интересов.

Уже после войны, И.К. Балюта делал запросы по поводу позиции В. Кокина, и ему сообщили, что Кировский райком КПСС города Саратова, 19 мая 1966 года, исключил В. Кокина из партии за то, что он занял позицию, не соответствовавшую его служебному положению, и превысил свои полномочия.

Но И.К. Балюту эти ответы никак не устраивали, и он считал основными виновниками и первопричиной принятых решений словацкую сторону, организовавшую трибунал, и не столько словацкую сторону, а сколько двух конкретных человек Улицая и Зарембову.

Он написал письма своим бывшим боевым товарищам, тем, кто стоял у истоков создания отряда и хорошо знал Балюту. Он писал Стефану Кубику, одному из активных участников создания партизанского отряда, да и всего партизанского движения, который в то время, естественно, уже после войны, работал в Славнефти:

– Как ты, присутствуя на заседании трибунала, мог промолчать, когда меня обвиняли во всех мыслимых и немыслимых, смертных грехах? – На что С. Кубик отвечал, что сторона обвинения, в частности некоторые словацкие товарищи, предъявляли, конечно, словесную, так называемую агентурную информацию, по поводу которой можно было высказать удивление, и разводить руками, не имея конкретных данных для её опровержения.

А когда они начали говорить о том, что ты осужден Советским судом и расстрелян, преподнося эту ложь, как якобы достоверные данные, у меня совсем опустились руки. Но давай прекратим копаться в этой истории, чтобы не заслонить от народа наш славный боевой путь и всю нашу борьбу.

Буржуазная пропаганда широко распространяла ложный слух о том, что якобы Ягупов осужден советским судом за связь с гестапо и расстрелян. Это создавало для буржуазных кругов в Словакии и английской разведки благоприятный фон для развития своей интриги, создания, в ситуации нестабильности, условий осуществления операции расправы с пятеркой руководителей соединения чужими руками. То есть, агентурная и пропагандистская работа в Чехословакии, в борьбе различных групп за власть и определение дальнейшего пути развития страны продолжалась ещё длительное время.

И, как впоследствии писал в своих письмах И.К. Балюте – Владо Волко:

– Те, кто в период Тисо, щеголял в гвардейских мундирах и был при власти, быстро перелицевался и стал кричать о своем участии в СНВ и о своей коммунистической стопроцентности. А нас, кто вел борьбу с первых дней, отстранили от участия во власти и Я, как был почтальон, невзирая на все мои заслуги, так и остался. Это письмо четко говорит – вот одна из причин дискредитации руководства соединения «Чапаев».

Да, но это было уже потом, а пока, под нажимом немецких частей, было запрошено разрешение на соединение партизанских отрядов с войсками Красной Армии. И началась подготовка к рейду в район прорыва немецкой обороны.

Вслед за отрядами, в направлении Кошаровце, наступает немецкий пехотный батальон 97-й горнострелковой дивизии, сковывая маневр отрядов. По лесистым склонам Сланских гор, в октябре 1944 года, отряды начинают свое движение на Северо-Восток, в направлении расположения войск Красной Армии, продвигаясь из района Ганушевец, и ведя постоянные бои с преследующим противником. В эти же районы отходят отряды под командованием Романа Стрельцова, Л.Ю. Беренштейна и Майорова. С ними продвигается и отряд имени «Сталина», под командованием полковника М.И. Шукаева.

Отряд Шукаева имел серьёзный боевой опыт партизанской борьбы на Украине и с боями пришел на территорию Чехословакии, его задача была – остаться на территории Словакии и продвинуться дальше в Чехию, по мере продвижения Красной Армии. Свою задачу, впоследствии, этот отряд выполнил и закончил свой путь в Чехословакии. А сейчас, после короткого отдыха, вместе с отрядами чапаевцев они отходят к селу Завада, и чапаевцы надеются на их боевой опыт, стараясь активно взаимодействовать с ними, при отражении атак противника.

К 16 октября, отряды достигают района Завада, где удаётся организовать посадочную площадку и перед прорывом обороны противника получить с Большой земли боеприпасы и продовольствие. Положение было тяжелым, шли бесконечные дожди, склоны превратились в мокрые и скользкие препятствия. Разжигать костры было опасно, по любому огоньку немцы начинали минометный обстрел, запасы продовольствия были на исходе, и приходилось, есть сырую конину. Хозвзвод, спрятав костры в ямах и ложбинах, пытался проварить конину, но под огнем противника вынужден был разносить её в ведрах и раздавать партизанам. И, как вспоминал один из партизан:

– Накрывшись плащ-палаткой, подстелив под бок сырой валежник и слегка прокоптив в палатке, как в чуме, кусок конины, грызли её зубами перед боем, заедая отсыревшими немецкими галетами и пересчитывая каждый патрон, ждали помощи с Большой земли.

В это время помощь была особенно ценной. Самолеты сбрасывали её специальными мешками в районе посадочной площадки на парашютах. Не все мешки в горах удавалось найти, часть из них попадала к немцам, но положение отрядов всё же улучшилось. Во второй половине ноября немцы начали сжимать кольцо последнего партизанского района в Восточной Словакии, расположенного в районе Стропков-Гуменнэ-Медзилаборцы.

Немецкие войска, расположенные к югу от Завады, атакуют партизанские отряды, и они вынуждены отходить на Сольник. Чапаевцы отходят на Сольник, уводя за собой преследующие их немецкие части и давая возможность отряду Шукаева выполнить свою основную задачу – пройти в район средне-западной части Чехословакии в целях усиления боевой деятельности в тех районах. В оперативном просторе чапаевцев Шукаев оставляет один отряд, который прикрывает тылы, обозы и транспортировку раненых партизан. Севернее Сольника отряды разбивают лагерь и останавливаются на отдых. Партизаны падают как подкошенные, не дожидаясь, когда разобьют палатки, и начинают засыпать прямо на траве. Кажется, уже нет сил двигаться дальше. Три дня постоянных маневров и ночных переходов, позволивших вырваться из кольца окружения и оторваться от противника, дают о себе знать.

Четвертая ночь проходит спокойно. Но уже, после нескольких часов отдыха, начинается движение в партизанском лагере и подготовка к дальнейшему переходу.

Перед самым отходом из района Завадских гор, ряду подразделений, как вспоминали люди из группы армейских разведчиков, выполнивших своё задание и примкнувших к соединению «Чапаев», для выхода на соединение со своими частями, было объявлено, что вместо трагически погибшего Лунева комиссаром назначен некий Тристан, которого разведчики, к сожалению, не знали. И, как вспоминал партизан Чавро Д.Г.: «Тристан собрал комиссаров отрядов и объявил, что все расстрелянные товарищи – агенты гестапо». Все вновь назначенные лица, активно участвовавшие в этом деле, старались даже в последние дни, перед выходом на соединение с войсками Красной Армии, закрепить своё положение и убедить окружающих в своей правоте. Они прекрасно понимали, что на этом борьба не кончится, и будет ещё долго тянуться шлейф от этих событий.