Ясно, что расследование деятельности ЦРУ является также эпизодом серьезной политической игры: открытой войны между исполнительной и законодательной властью.

Комиссию палаты представителей возглавляет демократ Отис Пайк. Он не менее пренебрежительно относится к ЦРУ. Он не мечтает стать президентом, но является идеалистом. В отличие от команды Черча его комиссия состоит в основном из демократов, которые презрительно относятся к сотрудникам разведки и всему, что они представляют. По словам офицера ЦРУ, они «были убеждены, что имеют дело с олицетворением зла». Тот, кто отвечал за связи с комиссией, даже заявил, что пребывание во Вьетнаме «было пикником по сравнению с месяцами, проведенными в комиссии Пайка». День за днем и в авторитарном тоне комиссия требует, чтобы ЦРУ предоставляло ей огромное количество документов и в сроки, в которые нельзя уложиться. Кроме того, они хотели также публиковать сведения без предварительного согласования с ЦРУ.

Колби тесно сотрудничал с сенаторами, но вступил в открытый конфликт с членами палаты представителей. Он считает их подход безответственным, так как они ставили под угрозу операции ЦРУ и безопасность офицеров-оперативников. По согласованию с Белым домом на этот раз ЦРУ организует контратаку по поводу расследования. Она ведется как против депутатов, так и журналистов. Колби проводит пресс-конференцию, вторую в истории ЦРУ, на которой он торжественно заявляет, что, если доклад комиссии Пайка будет опубликован, это приведет к гибели людей. Со своей стороны, Форд объясняет в конгрессе, что «в мире, где информация укрепляет власть, службы разведки являются жизненно важным элементом для нашей национальной безопасности. Они важны для безопасности нации как в мирное, так и военное время… Это нормально, когда конгресс рассматривает данный институт. Но публичное, слишком «сенсационное» обсуждение не в интересах нации. Это угрожает нашей системе разведки. Наши руки связаны в тот момент, когда потенциальные противники действуют тайно. Расследования, следовательно, должны проводиться с максимальной осторожностью, чтобы не подвергать опасности национальные институты». И добавил, затронув нужную струну: «Разрешите мне говорить с вами откровенно… Центральное разведывательное управление имело важнейшее значение для президентов, моих предшественников. ЦРУ жизненно необходимо также и для меня. Центральное разведывательное управление и другие, связанные с ним организации разведки могут быть также важны для некоторых из вас, которые однажды, возможно, станут президентами…»

В конце 1975 года эта кампания находит неожиданную поддержку в лице Филиппа Аже, бывшего офицера ЦРУ, разочаровавшегося в политике своего правительства и аморальных действиях своего бывшего ведомства. В текущем 1975 году он публикует книгу, в которой выражает свою ненависть по отношению к ЦРУ. Он доходит до того, что называет имена всех оперативников, которых сохранил в памяти: 429 человек! Многие из них до сих пор работают под прикрытием. Их жизнь может оказаться под угрозой. Аже прекрасно знает это и не скрывает своих намерений — выступать против управления любыми способами.

Конгресс и американская общественность были озабочены опасностью, которой подвергаются офицеры ЦРУ. Особенно в декабре 1975 года, когда Ричард Уэлш, резидент ЦРУ в Афинах, был застрелен греческим террористом. А ведь Уэлш находился среди офицеров, названных Аже в разных публикациях…

Форд придает большое значение этому событию, подтверждающему то, о чем предупреждал директор ЦРУ. Президент приказывает похоронить Уэлша на Арлингтонском кладбище рядом с заслуженными военными, даже если офицер ЦРУ не был одним из них…

Парламентские комиссии не раскрыли имя ни одного офицера, однако им пришлось защищаться. Колби заявляет, что расследования имели «сенсационный и истерический характер» и способствовали смерти Уэлша. Президент напоминает, со своей стороны, что комиссии зашли слишком далеко в изобличении американской разведки. Аргумент достиг цели: палата представителей голосует за то, что доклад ее комиссии не подлежит публикации.

Победа с горьковатым привкусом для Белого дома. В этот период жесткого общения с конгрессом Форд тем не менее решает начать тайную операцию в Африке. С начала года Ангола действительно находилась в состоянии гражданской войны, в которой противостояли три мятежные группировки. Одну из них поддерживают СССР и Куба. Кастро даже направил 20 тысяч добровольцев для войны в Анголе. Опираясь на превратность теории домино применительно к Африке, Киссинджер считает, что следует реагировать. Из принципа. Чтобы Советы не думали, что они могут свободно вести себя в Африке.

Форд разрешает ЦРУ предоставить помощь в размере 30 миллионов долларов двум другим противоборствующим группировкам. В соответствии с новой поправкой Хьюса — Райана президент должен был поставить в известность конгресс. Однако по истечении нескольких месяцев и после публикаций в прессе, раскрывших операции в Анголе, важность этой тайной операции для национальной безопасности представляется для конгресса менее очевидной. Действительно, нет никаких доказательств, что Ангола однажды станет страной демократической и прозападной… Кроме того, призрак войны во Вьетнаме витает над ними до сих пор. Новая трясина, на этот раз африканская, была неприемлема.

В декабре 1975 года конгресс решает применить свое новое право контроля над тайными операциями, сократив фонды ЦРУ, предназначенные для Анголы. Конгрессмены хотели создать из этого прецедент.

Форд был первым президентом, вынужденным подписать уведомление о тайной операции, и, следовательно, также первым, получившим отказ со стороны конгресса!

Так заканчивается год разведки — ужасный год для ЦРУ. Это агентство, предположительно секретное, было «прощупано», как никогда за свою историю, как никакая другая разведывательная служба. Результаты комиссий Рокфеллера, Черча и Пайка (в конце концов, просочившиеся в прессу) открыли доступ, немыслимый до этого, к сведениям о ЦРУ, его операциях и методах функционирования.

Последствия были далекоидущими.

Прежде всего выиграла американская демократия. Укрепилось разделение властей. ЦРУ больше не превратится в закрытый сосуд под защитой Белого дома. Отныне конгресс имеет право голоса и контроля. Соответственно в 1976 и 1977 годах сенат и палата представителей действительно создадут постоянные комитеты по контролю над разведкой в условиях большей транспарентности. Они получат доступ ко всем докладам разведывательного сообщества, за исключением ежедневных сводок, предназначенных Белому дому, и необработанной развединформации, собранной ЦРУ.

Два сторожевых пса отныне наблюдают за ЦРУ — конгресс, но также и пресса, которая засунула свой нос в дела разведки, чтобы больше никогда его не убирать. Хорошая вещь, согласно Колби. В колонке газеты «Нью-Йорк таймс» он объясняет, «что закон отныне распространяется на все органы власти, включая разведку. Ее секретность следует понимать как инструмент защиты нашей демократии в будущем, а не как средство для сокрытия преступлений или ее прошлых ошибок».

Беречь втайне источники и методы разведки, одновременно сохраняя поддержку общественности… Такова дилемма, с которой отныне столкнулось ЦРУ. Все службы разведки, эволюционирующие в условиях демократии, сталкиваются с этим в тот или иной момент, особенно во время неудач или политических кризисов. Но это несравнимо с тем, как это происходит в Соединенных Штатах, где шпионские службы регулярно подвергаются нападкам (чрезмерным!).