Тем не менее патриотическую позицию в первый же период войны заняли также Русская православная старообрядческая церковь и Обновленческая церковь[884], которая к этому времени изрядно поредела и растеряла своих последователей (в 1932 г. у обновленцев было 14–15 % православных приходов)[885].

На 1 июня 1941 г. в СССР имелось 1312 мечетей[886] (до Октябрьской революции их было 14 тыс.)[887] и 8052 мусульманских священнослужителя[888] (в довоенное время было репрессировано от 30 до 50 тыс. исламских священнослужителей)[889]. Тем не менее ислам продолжал играть огромную роль в жизни народов, которые традиционно придерживались этой религии. С началом войны началась новая эра в отношениях между советской властью и исламом. Группа муфтиев во главе с Г. З. Расулевым возглавила движение в подержку советской власти и борьбы с фашистскими захватчиками[890]. 18 июля 1941 г. Г. З. Расулев обратился с первым воззванием к мусульманам Советского Союза, призывая их «подняться на защиту их родной земли, молиться в мечетях о победе Красной армии и благословить своих сыновей, сражающихся за правое дело». Затем последовали еще два воззвания, в том числе к мусульманам всего мира, в которых они призывались «во имя Ислама встать на защиту мусульман и народов России, их мирной жизни и религии»[891].

В сентябре 1941 г. советское руководство приняло решение поддержать деятельность Г. З. Расулева с целью «нейтрализации распространяемой… из Берлина и Рима антисоветской пропаганды среди мусульманского мира»[892] (эту деятельность у нацистов возглавлял бывший великий муфтий Иерусалима Хаджи Мухаммед Амин эль-Хусейни, бежавший в Германию после провала антибританских восстаний в Палестине и Ираке в 1940 г.)[893]. Советские органы приняли решение организовать радиомитинг «представителей восточных (мусульманских) народов СССР» и издать «Обращение к верующим мусульманам СССР и всего мира от религиозных мусульманских центров СССР»[894].

15–17 мая 1942 г. в Уфе было созвано совещание, в котором приняли участие 85 духовных лидеров ислама в СССР. Совещание приняло «Обращение», в котором приводились ссылки на историческое противостояние мусульман и германцев, а также факты уничтожения мусульман нацистами и итальянскими фашистами в Абиссинии, Албании, Ливии, Крыму. В обращении содержался призыв «не жалея сил, сражаться на поле брани за освобождение великой Родины, всего человечества и мусульманского мира от ига фашистских злодеев», показать «перед всем миром верность своей Родине», молиться «в мечетях и молитвенных домах о победе Красной армии», а также помнить, «что победа врага принесет Родине большие бедствия, наука и культура погибнут, религия, язык и обычаи мусульман исчезнут». «Обращение» содержало некоторые перегибы, в частности сообщение о немецких зверствах над мусульманами в Крыму (оккупанты были обвинены в «разрушении мечетей», «удалении религиозных символов», «запрещении общих молитв» и «подавлении национальных и религиозных традиций любым вообразимым способом»)[895]. На самом деле такого не было. Мало того, по некоторым данным, крымско-татарское население получило от оккупантов разрешение на открытие около 40 мечетей[896]. «Обращение» было издано массовым тиражом на татарском, казахском, узбекском, таджикском, туркменском и киргизском языках и распространено среди верующих мусульман СССР[897] и зарубежных стран, наряду с интервью Г. З. Расулева, в котором он называл муфтия Х. А. эль-Хусейни человеком, который предал веру предков и добровольно молился «нацистскому „богу“ Вотану»[898].

Патриотическая деятельность мусульманских священнослужителей способствовала мобилизации мусульманских народов СССР на защиту Родины. В результате активизации работы мусульманского духовенства увеличилось число посещающих мечети, имело место привлечение к религии женщин и молодежи. В мечети Центрального духовного управления мусульман в Уфе число присутствовавших на праздничных молениях доходило до 3 тыс. человек[899].

9 июля 1941 г. Армянская апостольская церковь (ААЦ) выпустила воззвание к армянскому народу с целью «воспламенить сердца армянского народа патриотическими чувствами, поднять всех армян… на оборону отечества». Все зарубежные епархии ААЦ получили указание «совершить молебствия и возносить молитвы Всевышнему, благословить оружие Красной армии и пожелать ей успеха». В послании «К армянскому народу» от 31 июля 1941 г. глава ААЦ писал: «Армяне, кроме Советской Армении, не имеют другой Родины…Поддержка Советского Союза — есть поддержка Армянской страны. Победа Советского Союза — есть победа нашего народа». Эти слова были обращены не только к советским армянам, но и к армянской диаспоре за рубежом. В 1942–1943 гг. были изданы другие патриотические воззвания, в том числе «Ко всем армянам мира»[900]. Таким образом, патриотическая деятельность ААЦ была направлена на верующих армян, как в СССР, так и вне страны.

В первый период войны не произошло существенных изменений в отношении государства к буддизму. Буддийская конфессия была полностью разгромлена в конце 1930-х гг., что не делало возможным какую-либо деятельность буддийских иерархов в начале войны. Хотя преследований верующих буддистов не было, однако, по мнению ряда исследователей, в отношении их у советского руководства могли быть определенные подозрения в «нелояльности», так как союзник Германии и потенциальный агрессор Япония идентифицировалась как страна, эксплуатировавшая буддизм для своих собственных целей[901].