— Ка… какого еще заражения? — Артем замер со спутниковым телефоном в руке.

— Андрей, помнишь, я тебе рассказывал про проект номер четырнадцать? — спросил Владислав. — Ну что вроде как искать его нужно. — Я утвердительно кивнул. — Сказка это, про потерянные разработки. Перед самым развалом их в Москву привезли. Все понимали, что страна скоро покатится в пропасть, и не могли оставлять у черта на куличках секретное оружие. Не нужно ничего искать, все это с самого начала было у нас. Доделать не могли. В ночь, пока горела одна столица, во второй разгорался другой пожар, пожар эпидемии. Удар был одновременным; мы не могли вмешаться в затею диверсантов-поджигателей, но мы работали по Екатеринбургу.

— А как же наша…

— Да брось, — махнул рукой полковник. — Ваша миссия — это наполовину ссылка вот этого поганца, — палец Влада уперся в невозмутимого Артема, — а наполовину попытка тебя натаскать в качестве информатора. Находить нужные связи, собирать нужную информацию, разрабатывать возможные диверсии, только вместо всего этого Артем учил тебя не самым лучшим аспектам профессии. Так, свиненок?

— Никакой я не свиненок, — понуро ответил Тёма, — я хороший. В этом Тобольске поговорить-то не с кем, а вы про связи и информацию.

— А как же мирные граждане в Екатеринбурге? — спросил я.

— Им уже не помочь, — сказал Владислав, — карантин их не пропустит. Союз Двенадцати Областей уже на границе с городской агломерацией, экспедиционный корпус будет блокировать всех, кто попытается выйти из города.

— Но у вас же есть противоядие, вы бы не стали выпускать оружие без вакцины, — сказал я, только сейчас начиная понимать суть того, что они собираются сделать. — Вы же можете спасти мирных жителей. Там несколько десятков тысяч вооруженных «дельцов» и миллион мирных граждан. Спасите мирных граждан!

— Мы никогда не признаемся, что это сделали мы, — ответил за начальника Артем. — Неужели ты еще ничего не понял? Мы никогда не признаемся, — повторил с упором на слово «никогда» Артем. — Они будут сидеть за забором и дохнуть, как мухи, пока мы, светлые рыцари без страха и упрека, не придем им на помощь. Только перед этим мы перебьем все военнообязанное население и не меньше трети мирных граждан, а то и половину. Тысячи умрут, прежде чем мы войдем в город. И мы будем героями, когда они будут задыхаться от трупного запаха, кругом по улицам будут разбросаны раздувшиеся тела, — вот тогда мы войдем в город. По-королевски въедем в гниющий мир. Они будут похожи на тени, голодные и изможденные, ошалевшие от вида трупов. А мы будем ехать на броне с белыми флагами с красными крестами на них. Мы будем их спасителями. Это наши ученые возьмут образцы из сбежавшего из города больного и, рискуя своей жизнью, найдут вакцину. Или ты признаешься в использовании биологического оружия против мирного населения? Это потому, что по-другому нельзя — либо мы восстановим все, что было, либо будем нюни разводить и ждать, когда придут китайцы и с криками о защите нашей Конституции выкинут нас из нашей же страны. Мы всех на колени поставим, скоро и Союз к нам присоединится, скоро и Орда будет наша. Всех вернем и никого не забудем. Люди наконец-то из городов-агломератов выберутся, будут за чертой города жить и не бояться, что в одну прекрасную ночь всю семью вырежут гуки. Или еще какие ублюдки. Чистое поле не будут огораживать забором и строить «кормушку», для того чтобы сидящих за таким же забором людишек прокормить. Не будет больше всяких независимых армий, независимых городов-государств. Ты посмотри, кто к власти пришел, одна Цитадель чего стоит. Мы всех соберем, как стадо баранов, и скажем, как будет правильно. Потому что это — Моя Страна, не чья-то там, а Моя. И я никому не дам ее разваливать и растаскивать. Ты знаешь, как сейчас дети в школах себя называют? Центровые. Ты понимаешь? Они не граждане России. Они теперь центровые, северные, союзные, ордынские, в конце концов. Вот что страшно, вот это действительно страшно, Андрей.

Потом, отвернувшись, он снова стал собирать свои вещи.

Центр Екатеринбурга. Восемнадцатый день карантина

Дима подошел к кухонному окну и грустно посмотрел на унылый пейзаж. Ноябрь всегда серый. Иногда в такие дни даже все яркое и цветное кажется каким-то бледным, выцветшим. Хочется никуда не идти, а просто лечь спать. По улице проехал пустой автобус; с момента объявления комендантского часа и карантина люди, и так боявшиеся лишний раз появиться на улице, вообще перестали высовываться. Дима допил уже остывший чай из любимой кружки с надписью «Boss» и вернулся в комнаты. Когда он зашел в спальню, Лера уже проснулась. Потянувшись, с непередаваемой улыбкой она поинтересовалась:

— Ну что? В Багдаде все спокойно?

— Карантин продлили еще на десять дней, — успокаивающе ответил Дима. — Скоро все кончится, я выбью на работе командировку в Орду, а обратно мы уже не вернемся.

— Ты мой герой! — Лера нежно обняла мужа. — А ты уверен, что отпустят? После пожара в Тюмени тебя могут забрать в военно-трудовые…

— Специалистов в трудовики не берут, — рассмеялся Дима; поцеловав любимую, он подмигнул ей. — Потерпи десять дней. Потом мы уедем.

— Я согласна ждать сколько угодно, — прижалась к нему Лера. — Мне страшно, Дима. Уже несколько человек из нашего подъезда в больницу отправили, а что, если мы тоже?

— Никакая болезнь нам не страшна, — уверенно заявил Дима. — Хочешь, я чеснока съем? Помнишь, как после фильма «Вампир-2020» ты хотела чеснока съесть перед тем, как идти домой? Вот тогда было смешно. Я всю дорогу от кинотеатра смеялся, а ты обижалась, но боялась остаться одна…

— Да ты и сейчас ржешь. — Лера шлепнула Диму по груди. — Сколько можно вспоминать! Я трусиха и никогда этого не отрицала.

— Зайчонок, хочешь, я тебе твоего любимого чаю заварю? — спросил Дима и хитро подмигнул. — Сегодня будем портить твою фигуру всякими сладостями.

— Нет-нет-нет, никаких вкусностей, только чай. Ты тоже есть не будешь, — твердо сказала Лера. — И вообще почему ты до сих пор здесь?!

Димка еще раз поцеловал жену и отправился готовить завтрак. Все-таки бабы — сумасшедший народ, даже Лерочка. В стране голод, в городе карантин, а она на диете сидит. Только они могут в дни войны и революции краситься. Мужики думают, как выжить, а они смотрят, как другие одеты. Нет, нервы у них — просто кремень!

Дима поставил чайник и насыпал чай в заварник. За окном послышался приближающийся грохот и рев моторов. Аккуратно выглянув в окно, он увидел колонну техники, направлявшуюся из города. Значит, сегодня будет еще один прорыв. Уже шесть ударных корпусов не вернулось, Главнокомандующий объявил вторую всеобщую мобилизацию. Если еще один прорыв не удастся, начнут забирать и ученых, и тогда он, Дима, будет точно так же сидеть на броне с автоматом в руках.

Подошедшая сзади Лера тихо спросила:

— А почему у них череп на флаге? Это как у пиратов?

— Не совсем, — покачал головой Дима. — Это — «Мертвая Голова». Символ бесстрашия перед смертью и одновременно преклонения перед ее властью. Один из самых древних символов, на каждом крестике он есть в самом низу. Символизирует череп Адама, на который падает кровь Христа. «Веселый Роджер» у пиратов — это только одна из вариаций. Так сказать, близкий образ.