Но хочу заметить, что в целом никакого раскола в совете нет. Не стоит спешить с выводами в отношении этого органа. Он только что сформировался, люди не притерлись.

Есть несогласие в рабочих моментах. Но мы своими действиями хотим и этот орган заставить работать более мобильно и эффективно. Надеюсь, что там в ближайшее время появятся профильные комитеты по аналогии с Госдумой. Будет среди них и комитет по организации протестных мероприятий. И мы начнем более четко работать.

«СП»: Насколько, на ваш взгляд, КС вообще может претендовать на то, чтобы выступать от лица всей российской оппозиции? сами оппозиционеры немало критиковали этот орган за его, скажем так, однобокость.

— Так как многие оппозиционеры отказались от участия в выборах в КС, мы получили то, что и следовало ожидать. Этот орган не представляет весь спектр оппозиционных сил. Но с другой стороны, хоть какой-то избранный орган оппозиции нужен. Напомню, что к предыдущим оргкомитетам протестных акций было еще больше претензий. Главным образом потому, что люди сами объявляли себя лидерами протеста. На каком-то отрезке времени это было приемлемо. Потом настал момент, когда потребовалось как-то упорядочить процесс, ввести в какие-то рамки. Поэтому я, понимая прекрасно, что выборы в КС будут несовершенными, решил в них участвовать. В любом случае это новый опыт. В последнее время много говорят об электронной демократии, о том, что завтра через интернет, который появится в каждом доме, можно будет устраивать практически любые выборы. По разным вопросам — в своем районе, городе, области и так вплоть до всей страны можно будет голосовать гораздо чаще, чем раз в шесть лет. Это — революционный процесс. И выборы в КС — шаг в этом направлении.

В ряде европейских стран подобные эксперименты проводятся. Во время нашей встречи с Дмитрием Медведевым, когда власть имитировала диалог с оппозицией, тогдашний президент России высказывался целиком за электронные технологии. Однако на деле ничего подобного не происходит. И нам было интересно на практике посмотреть все плюсы и минусы этого вида голосования.

Да, проголосовало не так много людей, как хотелось бы. Но, повторяю, это лучше чем ничего. Определенная легитимность у Координационного совета есть. В целом этот избранный орган работать может. То, что там больше либералов — неудивительно. Интернет на сегодня — среда, в которой наиболее активно себя ведут именно люди с такими политическими взглядами. Это, кстати, очевидная проблема левых сил. Притом что левые настроения преобладают в обществе, и даже в крупных городах все больше наших сторонников, в сети этого не чувствуется. Значит, надо анализировать, думать, как изменить ситуацию. Уже этим выборы в Координационный совет были полезны.

Сегодня КС отвечает интересам оппозиции — нам необходим тактический союз всех протестных сил для того, чтобы реализовать звучащие уже больше года требования о досрочных перевыборах парламента и президента, о политической реформе. В одиночку с этой задачей не справятся ни левые, ни правые, ни «зеленые».

Демократия сегодня для левых выгодна: на реальных выборах без фальсификаций, с равным доступом к СМИ во время агитации, без отсева неугодных кандидатов левые покажут гораздо более серьезный результат, чем есть сейчас. Не секрет, что на выборах крадут голоса в первую очередь у КПРФ в пользу «Единой России».

Поэтому повторю, что КС списывать со счетов рано. Левые силы и я лично будем делать все, чтобы наладить там конструктивную работу. Но если мы увидим, что наши коллеги захотят все под себя подмять, саботировать активную уличную деятельность, то я не исключаю, что настанет момент, когда мы задумаемся: стоит ли там оставаться? Но это вопрос не завтрашнего дня. Пока мы только входим в процесс совместной работы. В целом я смотрю на будущее совета с оптимизмом.

«СП»: сейчас много говорят о спаде протестной активности. согласны ли вы с этим, каким видите будущее протестного движения в ближайшее время?

— Разговоры о спаде протеста идут, как минимум, последние полгода. Еще весной говорили о том, что протест выдохся, а потом был «Марш миллионов» 6 мая, который опроверг все эти «гипотезы». И в сентябре мы не понизили планку — мероприятие было массовым. Все соцопросы показывают, что протестные настроения никуда не делись.

С другой стороны, надо понимать, что постоянно общество не может быть на пике активности. Тем более когда нет быстрого результата. Здесь можно провести аналогию со спортом. В декабре общество, которое долго спало, проснулось и взяло разбег, как на стометровке. Рванули изо всех сил, но оказалось, что придется бежать марафон. Быстро не получилось добиться результатов. Чего-то не хватило. И власти сумели сориентироваться, сначала заигрывали с оппозицией, а потом перешли к репрессиям. Понятно, что кто-то из тех, кто настраивался бежать 100 метров, сошли с дистанции и марафон не побегут. Но определенный уровень активности будет сохраняться. Я не думаю, что все вернется в то состояние, которое было до декабря прошлого года. Как бы этого ни хотелось кому-то в Кремле. Социальные и политические проблемы в стране никуда не ушли. Репрессии против оппозиции кого-то пугают, а кого-то наоборот — возмущают.

Никакого кардинального спада протеста нет. Я думаю, что декабрьское мероприятие это покажет. И хотя сейчас каких-то экстраординарных событий, которые могли бы подстегнуть протест, нет, они могут произойти в любой момент — система гниет. В любом случае на репрессии будем отвечать еще большей мобилизацией. И пусть в Кремле не надеются, что до 2018 года они навязали нам президента, и мы смирились, будем заниматься только локальными вопросами. Нет, от стратегической повестки дня — требования досрочных выборов и политической реформы — не отказываемся. А кто будет в эту сторону тянуть — их надо разоблачать как соглашателей с властью. Наши пути с ними будут расходиться.

«СП»: многих интересует вопрос: почему вы до сих пор на свободе, в то время как ваши ближайшие товарищи арестованы? Выдвигаются «версии», что вы дали показания следствию на своих соратников…

— Мне неизвестно, какие мотивы были у следователей, когда они ограничились в отношении меня подпиской о невыезде. Но, зная следовательские повадки, могу сказать, что подобные ситуации встречаются сплошь и рядом. Как правило, основную фигуру выводят «за скобки», а сторонников, помощников сажают в СИЗО, прессуют, стараются выбить нужные показания. Для следствия это удобно — явных доказательств моей вины у них нет.

Все эти разоблачающие фильмы — монтаж, детский лепет. Они сами это понимают, поэтому хотят выбить из задержанных, Развозжаева, Лебедева и других, нужные показания. Думаю, на наших сторонников давят и таким «аргументом»: видите — Удальцов на свободе. А вы за него отдуваетесь. Меня они держат в подвешенном состоянии. Может, надеются, что я начну метаться, побегу куда-нибудь за границу, совершу какие-нибудь неадекватные действия.

Одновременно пытаются всячески распространить мысль среди политически активной части общества: Удальцов всех сдал и поэтому на свободе. У нас ведь многие любят, когда им подкидывают такие темы. Начинают их обсасывать. Для власти такая ситуация даже более удобная, чем если бы я был арестован. Посадив меня в тюрьму, они создали бы мне героический ореол, за меня, так или иначе, выступили бы все оппозиционеры, с которыми мы сейчас в одной связке. Поэтому власть со своей точки зрения действует логично.