— заплакала Алла. — Я просто хочу просто жить и наслаждаться тем, что есть. Возможно, даже создать семью с любящим человеком…

— Как же твоя дочь?

Алла покачала головой:

— Я не могу с ней. Просто не могу. Не справляюсь. Не вижу ее своей. Если оставлю и правда откроется, потеряю любимого человека, навсегда упущу шанс стать счастливой и возненавижу ту, по вине которой потеряла любимого. В дом малютки рука не поднялась отдать. Все-таки Сабитов богат и мог бы себе позволить содержание малышки в хорошем заведении. Черт, да за те годы, что я на него работала, он потратил на шлюх столько, что девочка могла бы жить безбедно целую жизнь! Не так роскошно, как богатеи, но просто жить и ни в чем не нуждаться! Я хотела сделать, как лучше, для всех! Все-таки Мурат тоже в этом участвовал… Вы должны меня понять!

— Не должен, Алла. Тебе я ровным счетом ничего не должен! Хватит лить слезы напоказ, ты меня не разжалобишь!

Я сделал несколько шагов вдоль всей комнаты. Аллы Громыхина сидела притихшая, потупив взгляд в деревянный пол. Я сделал еще один круг по комнате и остановился напротив девушки. Она вздрогнула и сжалась в комочек, испугавшись резких движений.

— Ты уверена, что Дарине нет места в твоей жизни? — спросил я.

— Кому?!

— Девочке, — скрипнул зубами.

— Ааа… — девушка стыдливо отвела взгляд в сторону. — Я назвала ее Алина.

— Откуда, по-твоему, я должен был узнать, как ее настоящее имя? — чуть не взорвался я, повысив голос. — Кукушка! Ты оставила малышку даже без документов.

— Я была сама не своя, когда решилась подкинуть ребенка в офис Мурата, тряслась, как сумасшедшая, боялась, что за мной следят. Просто вылетело из головы!

— Или ты просто не хотела давать прямую наводку на себя! — жестким тоном возразил я. — Где документы девочки? Надеюсь, ты не избавилась от них? Потому что, если ты избавилась, придется для начала все восстановить, прежде, чем делать дальнейшие шаги!

— Документы все здесь, у тетки в доме. Что вы хотите сделать?

— Я позабочусь о малышке и устрою все по бумагам, — ответил я сквозь стиснутые зубы. — Но должен буду тебя предупредить. Я не оставлю тебе возможности на возвращение и позднее раскаяние. С момента, как ты подпишешь все необходимые бумаги, ты лишишься шанса на связь с девочкой. Навсегда. Я не позволю тебе появиться в жизни своей младшей сестры. И ты ничего не получишь за это. Никакого вознаграждения! Даже заикаться не смей о деньгах за молчание! — добавил грозным тоном.

Мне хотелось умыться после всего услышанного. Просто умыться. Было противно услышать такие подробности о собственной семье: и о похождениях отца, и о черствости матери. Хотя ее я как раз понимал, она боролась за крепкий брак! Понимал, но принять не мог. Было тяжело морально. Я-то всю жизнь считал, что у родителей идеальный брак, крепкая, любящая семья. Отец всегда был внимателен к матери, дарил ей хорошие подарки, мы всегда выбирались на отдых всей семьей…

Внезапно эти мысли привели меня к одному из детских воспоминаний. Мы на отдыхе. На каком-то из теплых морей: песок, ласковый океан, интересная и новая еда… Мама отлучилась в спа-салон, на целый день. Мы остались с отцом, гуляли на пляже: я, Эльдар, отец и няня. Потом няня отлучилась, отец остался с нами. Через некоторое время ему кто-то позвонил, он оставил меня с братом и обещал быстро вернуться. Не помню, зачем я вернулся в бунгало. Скорее всего, за какой-то из игрушек. Я забежал в бунгало и увидел, дверь в спальню родителей прикрыта не до конца, рядом с дверью лежало красное парео, такое, какое было у няни. Из-за двери доносились приглушенные голоса и легкое постукивание. Я позвал папу, он вышел взъерошенный, удивился, что я так рано вернулся с пляжа и отвел меня с братом под надзор аниматора. Наверное, отец был с мамой, решил я. Но потом мама вернулась вечером и рассказывала, как хорошо она отдыхала, буквально возродилась за целый день, проведенный в спа-салоне.

Тогда, в прошлом, я не придал этому большого значения. В силу детского возраста некоторые моменты быстро стерлись из памяти, их перекрыли другие, более яркие впечатления. Но сейчас я вспомнил это и вспомнил, что после той поездки молодую няню сменила другая — женщина в возрасте. Черт побери, а ведь отец гулял налево и направо! Даже в собственном доме! Именно в этот момент я понял, что в словах Аллы была если не вся правда, то большая часть точно. Может быть, мама уже тогда знала о похождениях мужа, не зря же она уволила ту самую няню. Видимо, отец — тот еще ходок, а на старость лет даже умудрился наградить одну из своих любовниц малышом. И смех, и грех…

— Вот тут все документы.

Алла протянула мне дрожащей рукой небольшую папку. Я забрал ее резким жестом, решив поднять все свои связи, чтобы утрясти бюрократические проволочки в кратчайшие сроки. Подумал, что изменю девочке имя и фамилию, пусть будет Дариной Сабитовой. Мне кажется, ей подходит и звучит очень красиво.

Еще нужно поговорить с отцом! Может быть, он даже не подозревает, что стал папой снова…

Черт побери, я даже не представляю, насколько сложно будет говорить с ним об этом: разбивается представление об идеальном родителе. И хоть мне самому впору уже самому быть отцом, все равно я испытываю боль разочарования и грусть.

— Поехали, Алла. Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше.

Она с готовностью подхватила сумочку и прошла на выход довольно уверенно. Мне казалось, что Алла испытала громадное облегчение, рассказав все мне. Вот только меня чуть не тошнило от ее рассказа, от всей открывшейся правды…

— Я не горжусь тем, что сделала, — добавила она тихо, перед тем, как сесть в машину. — Просто я совершила ошибку и не справилась с последствиями.

— Молчи, пожалуйста! Просто