– Нет!!! – рявкнула Ксения.

– Почему? Говори, куда приехать, – настойчиво требовал Вик.

Королева попыталась отделаться от прилипчивого ботаника.

– Раньше полуночи я не освобожусь, нам не удастся пообщаться.

– Тем более я обязан приехать, – загундосил настырный кавалер, – не могу позволить девушке плюхать ночью одной! Еще обидит кто.

Ксюша почесала кончик носа.

– О’кей! Корпус в Подмосковье. Подъезжай.

– Сейчас запишу координаты, – деловито откликнулся Вик, – секундочку, диктуй.

– Город Бинск, дом профессора Нечаева, буду ждать тебя там, – на одном дыхании выпалила моя напарница.

– Бинск? – уточнил юноша.

– Отправление с Рижского вокзала, – добавила врунья.

– Я на машине.

– Посмотри по карте, – прошептала Ксю, – Бинск засекречен, в нем проводят тайные психологические опыты. Подробностей сообщить, сам понимаешь, не могу. Меня, как отличницу, взяли помогать профессору Нечаеву! Геннадию Андреевичу! Это государственная тайна. Доперло?

– Угу, – севшим голосом ответил Вик, – где его дом?

– Городок маленький, ученый там один! Найдешь! – стараясь не расхохотаться, мурлыкала обманщица.

– Понял, – отрапортовал Вик, – все записал, затвердил в уме накрепко. Жди!

Ксения сунула трубку в карман и расхохоталась.

– Супер! Сработало! Давай, любимый, спеши в Бинск, ищи там дом Нечаева, будешь знать, как навязываться девушкам!

– Вдруг он на самом деле поедет в область? – вздохнула я.

– Конечно, мистер Липучка туда попрет, – радостно заявила Ксюша, – и не смотри на меня так! Как объяснить дураку, что не хочешь с ним встречаться? Ты в таких случаях что делала?

Я засмеялась.

– Ко мне привязался Макс, прохода не давал, я ему по-разному намекала, что он герой не моего романа. А Полянский везде за мной таскался, и в конце концов я ему сказала: «Ладно, схожу с тобой в кино, если принесешь печенье под названием «Чушь собачья», очень его люблю.

– И что? – засмеялась Ксю.

– Он через день приволок пачку, – вздохнула я. – Обычное курабье, на пакете бумажка приклеена «Чушь собачья первого сорта». Этикетку сам сделал. Пришлось с надоедой на сеанс идти, у нас роман начался, я за него замуж вышла, потом мы развелись, теперь просто хорошие друзья.

– Я с Виком ни за какие сокровища мира роман крутить не стану, – заявила Ксюша. – Мне идиот не нужен! Слушай, я только сейчас сообразила, что у нас дома нет фотографий. Есть несколько штук, но это мои школьные снимки. Раз в году родительский комитет нанимал фотографа, а потом все получали жуткие фотки деток с выпученными глазами. Небось видела такие: в центре сидит учительница с приклеенной улыбочкой, рядом с ней отличники, по краям двоечники. Меня, кстати, всегда запихивали подальше. Круглая пятерочница Королева ходила в затрапезной одежде, и, чтобы не портить общий вид, ее загоняли в темный угол. В нашей семье нет никаких воспоминаний о прошлом. Хорошо, пусть Ирка воспитывалась в приюте, у нее детских и юношеских фоток не было. Но отец? Он никогда ничего не рассказывал о себе, и снимков у него тоже нет. Я прожила на свете два десятилетия и не понимала, что в моей семье что-то не так. Даже у самых бедных людей хранятся письма, старые безделушки, они повторяют рассказы про прадедушку, который при царе Горохе вышел из вагона за кипяточком и отстал от поезда. А у нас ничего! Никаких бесед о родственниках. И вот еще! Ирка никогда не водила меня ни в кино, ни в театр, ни в цирк, ни в зоопарк. Что я видела в детстве? Сад – дом, школа – квартира. Отец постоянно спал пьяный, мать на работе или перед теликом, больше ничего ей не надо! Может, они прятались от кого-то?

– Мы обязательно докопаемся до правды, – пообещала я. – И ты ошибаешься. Кое-что из прошлого у вас есть. Вспомни портфель из кожи крокодила, который обнаружился в дальнем углу антресолей. Поехали по адресу, который дал Петр. Может, найдем там эту Ольгу Ивановну и она нечто интересное расскажет?

– Если только она существует, – вздохнула Ксю, – вполне вероятно, что Ольга глюк алкоголика.

– Дом стоит на месте, – констатировала я, когда мы с Ксюшей подошли к нужному зданию, – возведен он, похоже, в самом конце сороковых или в начале пятидесятых прошлого века.

– И как ты это определила? – удивилась Королева.

– Стены сложены из кирпича красного цвета, – пояснила я, – таких построек в столице не так уж много, их возводили до шестидесятых, потом стали применять светлый камень, бежево-песочный.

Ксения остановилась.

– Красный, красный, красный кирпич. Кирпич, кирпич, кирпич.

– Эй, тебе опять нехорошо? – спросила я.

– Голосов никаких нет, картинок тоже, – пробормотала Ксения, – про Мармеладовну ничего… Но когда я услышала слова «красный кирпич», они в моей голове эхом отозвались, желудок железная рука сжала.

– Тебе непременно надо пойти к врачу, – забеспокоилась я.

– Ага, – скривилась моя спутница, – видела, как сегодня в муниципальной больнице все всполошились, когда Петра увидели, забегали, засуетились… Пошли в подъезд, у меня уже ничего не болит, отпустило.

Мы с Ксюшей отыскали нужную квартиру, я нажала на звонок, дверь сразу открылась, на пороге стояла дама, одетая в красивое шерстяное платье.

– Здрассти, – сказала Ксения, – нам нужен…

– Арина! – прошептала тетка. – Нет! Не может быть! Невероятно.

– Вы Ольга Ивановна? – обрадовалась я.

– Да, – подтвердила она.

– Знаете Петра Сергеевича Королева?

– Нет, – покачала головой дама.

– Он утверждает обратное, дал нам этот адрес. А вы, наверное, замужем, – осенило меня, – супруг дома, вы не хотите при нем говорить. Мы не станем доставлять вам неудобства, давайте встретимся в другом месте. Петр Сергеевич попал в больницу, он просил нас съездить к вам, сказать, что ему очень плохо.

Ольга Ивановна посторонилась.

– Входите. Живу одна, ни перед кем не отчитываюсь. Я просто в шоке, проходите на кухню.

Когда мы очутились за столом, накрытым скатертью, Ольга Ивановна велела:

– Теперь рассказывайте! Но сначала назовитесь! Вы кто?

Ксюша решила представить меня.

– Это Дарья, моя тетя, она приехала из Парижа. А я Ксения Королева, учусь на психолога.

– Забавно, – заметила Ольга Ивановна, – я преподаю психологию в институте.

– Хорошо, что не в нашем, – улыбнулась в ответ Ксю.

– Господи! – внезапно перекрестилась дама. – Просто привидение. Извини, Ксюшенька, ты невероятно похожа на одну женщину, которую я когда-то хорошо знала. Когда увидела тебя на пороге, меня словно током ударило: Арина! Живая! Потом я сообразила, что ей бы сейчас было далеко за сорок. И она погибла вместе со всеми. Сонечка тоже сгорела, и Виктор. Игра генов, случаются на свете двойники. Но сейчас ты засмеялась, и опять у меня мороз по коже прошел. Арина так же откидывала голову.