«Они получили то, за чем пришли? Но тогда… что это? Неужели они пошли в набег ради нескольких десятков коров, овец, свиней? Даже в самый великий голод медведи не стали бы этого делать — они прекрасно знают, что Всеслав не оставит такой набег безнаказанным. Никакая добыча не компенсирует последующего ущерба! Но… они получили то, за чем пришли! Значит, это… нечто настолько ценно, что вожак стаи восточных медведей решился послать полевую стаю в набег, обреченный на крупные потери! Так что же это такое?»

Скал сел в траву и, подняв морду к небу, уставился в глубокую равнодушную синь.

«Медведи не пошли в глубь нашей территории, это означает, что их цель находилась совсем рядом с границей… Возможно… Но они разорили несколько деревень и осадили Мурму. Они не ушли к себе, а сидели под Мурмой! Значит, цель их набега находится в Мурме?»

Скал бросил быстрый взгляд в сторону частокола, за которым скрывался городок, и покачал головой.

«Нет… Медведь сказал, что они получили то, за чем пришли! Но в Мурме они не были, значит, „то, за чем они пришли“, находилось не в городке! Так где? В тех разоренных деревеньках? Но что может быть ценного для медведей в нищих деревнях извергов? Или покойник перед смертью хвалился попусту и ничего они не „получили“? Но и в этом случае вопрос „За чем именно послал Воровот своих медведей к волкам?“ остается!..»

Скал снова посмотрел в сторону Мурмы, надо было оставить свои размышления и заканчивать дело с медвежьим набегом.

Поднявшись с травы, он «позвал» своего помощника:

«Коготь, как дела у остальных?»

«Все кончено, вожак, — тут же отозвался волк, державший связь с другими группами волков. — Все медвежьи сторожи уничтожены, а из тех, что хоронились в лесу, уйти удалось двоим — они смогли повернуться к Миру тетеревами и улетели к себе… — Волк мысленно усмехнулся и закончил: — Вот не думал, что такая никчемная грань может пригодиться!»

Однако Скал не ответил на шутку, секунду помолчав, он приказал:

«Передай всем — идем в Мурму».

Спустя два часа вся дружина Скала, за исключением двух десятков дозорных, была в городке. А там их уже ждали — были истоплены бани, накрыты столы. Вожак полевой стаи объявил, что отдых продлится двое суток, после чего, оставив четверых не слишком серьезно раненных волков в городе, стая пойдет… открыто пойдет в земли восточных медведей, мстить за нанесенный восточным волкам урон!

Скал знал, что в стае восточных медведей было около трехсот пятидесяти людей да десятка четыре полуизвергов — сила серьезная и с шестью десятками волков ее не сломить, но проучить медведей, и проучить серьезно, надо!

Однако на следующий день, ближе к вечеру, Скала, ушедшего к пограничной реке, неожиданно «вызвал» Ворчун.

«Скал… — мысль старого волка была странно растерянной, — …я получил сообщение от Всеслава. Пропал какой-то… Вотша! Я не знаю, кто это такой, но князь сказал, что ты в курсе…»

«Что дословно передали от Всеслава?» — перебил его Скал, и мысль его была наполнена такой яростью, что Ворчун от растерянности несколько секунд «молчал». А затем вожак полевой стаи «услышал» следующее:

«Сегодня ночью из замка пропал Вотша. Ушел с табуном на ночь к реке. Конюхи зарезаны, извержонок исчез. Из табуна пропали две лошади, следы ведут на восток. Послать вдогонку некого, обязательно перехвати их на границе».

После этого Ворчун сразу же прервал связь, а Скал уставился в темную, быстро текущую воду, и в его голове частым пульсом билась одна-единственная фраза:

«…мы получили то, за чем пришли!»

Неужели целью медвежьего набега был… извержонок, а медвежья стая просто ждала под Мурмой, когда его доставят из глубины волчьей территории?

Ночи середины лета светлы и коротки. Правда, в эту ночь луна практически не светила — было новолуние, зато звезд по небу было раскидано несчитано!

Вотша уже не в первый раз выехал в степь за Десыню с замковым табуном. С тех пор, как Медведь уехал на восточную границу, он стал смелее, да и разговор с наставником сыграл свою роль — он твердо решил выдавить из себя страх! В этот раз Палей повел уменьшившийся табун на несколько километров дальше — трава в степи начала выгорать, а берега реки около города были объедены скотом извергов.

Стемнело поздно, так что конюхи вместе с помогавшими им мальчиками не только успели искупать коней, но и не спеша приготовить ужин и поужинать. Теперь, лежа у догорающего костерка, четверо мальчишек-извержат завели разговор о многоликих, благо, ни одного из них в этот раз с табуном не было. Вотша помалкивал, хотя общался с многоликими гораздо чаще всех других ребятишек, и они, заинтересованные его молчанием, все чаще поглядывали в его сторону. Но тут к костру подъехал сам Палей, в последний раз объезжавший табун, и, спрыгивая с седла, прикрикнул:

— Не надоело болтать-то? А утром вставать как будете?! Смотрите, кто сразу не встанет, плетью подниму!

Ребята знали, что старший конюх их просто стращает, но разговоры смолкли — не послушаешь, в следующий раз могут в степь и не взять. Вотша перевернулся на спину и долго лежал с открытыми глазами, разглядывая помаргивающие звезды. Глаза у него начали слипаться, но в это мгновение от табуна донеслось конское ржание, а затем странно заполошный топот копыт, словно стреноженные кони шарахнулись от чего-то страшного. Палей приподнялся на локте и прислушался… И снова раздался топот, но на этот раз кони явно шарахнулись в другую сторону.

— Да что там такое? — негромко пробормотал Палей, вставая с травы. — Куда Фаддей смотрит?!

Конюх вскочил на свою лошадь и ускакал к табуну, а Вотша невольно начал прислушиваться к ночным звукам. Сначала было все тихо, и мальчишка начал успокаиваться, затем его снова охватила тревога — слишком долго старший конюх не возвращался. Но когда уже он собирался встать и пойти к табуну, снова послышался конский топот. К костру приближался всадник, и, как сразу же понял Вотша, не один!

Действительно, через минуту к костру подскакали двое. Костер к этому времени уже совсем прогорел, так что лиц всадников видно не было, однако их фигуры, отчетливо видные в звездном свете, насторожили извержонка — они были огромны, а один из всадников показался ему странно знакомым, хотя и не похожим ни на одного из трех конюхов, сопровождавших табун.

Всадники между тем поскакали к костерку, и сразу же раздался низкий, грубый с прирыкиванием, незнакомый голос:

— Ну, который из них?!

Все ребята мгновенно проснулись, подняли головы, но на ноги поднялся один Вотша.

— Да вот он, стоит! — ответил второй всадник, и извержонок с ужасом узнал голос… Медведя!

— Давай его сюда, а остальных кончай! — приказал первый всадник.

Один из всадников прямо с коня прыгнул к Вотше, сгреб его в охапку и буквально швырнул на лошадь, перед седлом своего товарища. Затем он выхватил из ножен длинный кинжал…