Чебышев – не всегда последовательно – утверждал, что казенный завод может легче адаптироваться под производственные изменения, а М. Субботкин, государственный инспектор в Ижевске, заявил, что правительству «легче и естественнее» взять на себя ответственность за реорганизацию Ижевского завода [Чебышев 18696: 251; Субботкин 1863: 177]. Ни то ни другое мнение не подкреплялось объяснениями, почему государственные предприятия по своей сути лучше частных.

Самыми сильными доводами в пользу государственных предприятий были аргументы, направленные против частного предпринимательства как такового. Прежде всего, частных производителей в России было мало. Особенно остро это ощущалось при сравнении российского инженерного дела и машиностроения с европейскими. В. Н. Загоскин, говоря о производстве металлических патронов, отмечал, что во Франции имеется несколько частных предприятий, а «у нас в России, где механическая промышленность далеко не так развита, как во Франции, в критическую минуту вряд ли найдутся частные лица, которые примут на себя выделку предметов вооружения» [Загоскин 1875: 29] (курсив Дж. Б.). Этому аргументу вторил глава британской военной делегации, посетившей Россию в 1867 году:

В настоящее время, когда необходимо вводить новое вооружение… недостатки в военных учреждениях России наиболее очевидны. Следует также иметь в виду, что почти полное отсутствие частных предприятий, способных оказать помощь в чрезвычайных ситуациях, возлагает на правительство двойную ответственность [Turner et al. 1867: 32].

Более того, правительство, стремившееся удовлетворять потребности огромной армии посредством минимальных расходов, не желало платить высокие цены, которые запрашивали малочисленные частные предприятия. Неспособность или нежелание правительства платить породили «антикулацкий» аргумент против частного предпринимательства в оружейной промышленности. Критики частного предпринимательства, уверявшие, что частная промышленность не поддержит правительство в критический момент, на самом деле подразумевали, что она откажется поставлять продукцию по фиксированной цене.

Из-за особой природы заказов на оружие отношения между государственными потребителями и частными поставщиками бывают нестабильными. Всплески сверхвысокого спроса чередуются с продолжительными периодами небольших объемов производства или полным отсутствием заказов. Инженер-механик Тульского оружейного завода С. А. Зыбин заметил, что государству было бы невыгодно заказывать винтовки или даже отдельные части, например стволы, у частных поставщиков, потому что частным предприятиям пришлось бы останавливать производство в периоды отсутствия заказов. Это вызовет безработицу и социальную нестабильность. «Периодичность требований на предметы перевооружения армии составляет особенность неблагоприятную для производства таковых предметов на частном заводе» [Зыбин и др. 1898: 70]. Упомянутая проблема была очень серьезна, и это подтверждается волнениями рабочих на частных оборонных заводах в начале XX века.

Практика подтвердила предсказанную неспособность частных предпринимателей удовлетворить специфические потребности государства в современном стрелковом оружии. Когда у армии возник острый интерес к металлическим патронам и казнозарядным ружьям, частные предприятия, не имевшие производственных мощностей полноценного завода, не могли быстро выполнять крупные заказы. Правительству ничего не оставалось, как вновь обратиться к казенным оружейным заводам. Загоскин утверждал, что частные фабрики хорошо оснащены для поставки медной проволоки, полуфабрикатов, но не патронов и винтовок: «Чем специальнее производство требуемых изделий, тем более затруднений встретит частная промышленность в выполнении заказов Военного министерства и тем менее последнее может рассчитывать найти в ней хорошего помощника» [Загоскин 1875: 30–31]. Подразумеваемый в этом заявлении патернализм в отношениях с государством, которому частная промышленность должна «помогать», распространился на отношение к труду в частной промышленности. Чебышев выразил распространенное мнение, отметив, что частные владельцы оружейных предприятий будут эксплуатировать рабочих и вытеснять их из ремесла, оставляя тем самым правительство без оружейников. Также часто утверждалось, что, несмотря на возможный рост прибыли, частные предприниматели после успешного заключения государственного контракта на поставки не будут иметь стимула вкладывать деньги и идти на риск, связанный с модернизацией завода [Чебышев 18696:253]. Из всего этого ясно, что сторонники государственного предприятия вряд ли ожидали от частных собственников, что те проявят себя рациональными новаторами и борцами за максимизацию прибыли.

Дебаты о частном и государственном контроле над индустрией стрелкового оружия раскрывают важные особенности российской индустриализации и предпринимательства. Аргументы против частной собственности в этой отрасли промышленности основываются на двух предпосылках. Первая, лежащая на поверхности, заключалась в том, что частных заводов не хватает и поэтому у правительства нет иного выбора, кроме как обратиться к государственной промышленности. Вариантом этого тезиса была недостаточность в частном секторе технических возможностей и производственных мощностей для выполнения этой работы. По сути, именно к этому сводилась критика Загоскиным военной промышленности в конце 1860-х годов, когда Россия поспешно осваивала производство металлических патронов. Однако уже в 1875 году он отмечал, что благодаря государственной помощи технические возможности частных фабрик расширились. В 1860-х и 1870-х годах эта отрасль военной промышленности являла собой ранний пример «подкачки» частного сектора в духе Витте [Загоскин 1875: 32–33]. Один из основных доводов против частной собственности в оружейной промышленности основывался на том, что частных оружейных заводов слишком мало, однако, поспособствовав расширению частного сектора, правительство могло бы в дальнейшем все больше и больше обращаться к частным производителям, как это было сделано, в частности, Морским министерством с соответствующей отраслью промышленности.

Однако изобретатель и инженер Н. В. Калакуцкий доказывал перед Российским техническим обществом, что ни количество заводов в частном секторе, ни их техническое оснащение и производственные мощности не имеют значения: потребности армии в стрелковом оружии должны удовлетворяться исключительно силами государственных предприятий [Зайончковский 1952:141]. В основе этого аргумента лежала вторая предпосылка – фундаментальное недоверие к частным производителям и опасения, что правительство попадет в зависимость от частных производителей, которые «в критический момент» будут держать государство в заложниках своей корысти. Снабжение стрелковым оружием, в отличие от, например, постройки линкоров, было жизненно важным звеном национальной безопасности. Корень этого страха перед зависимостью от частных производителей – недоверие к частному интересу и заведомая жадность индивидуальных предпринимателей в условиях дефицитной экономики – глубоко прижился в русской культуре и разделялся как государством, так и общественностью.

Аргументы против частной собственности стали еще убедительнее с появлением информации о неудовлетворительной повседневной работе переданных в аренду оружейных заводов, особенно в Туле. Обрисовывая в 1862 году ожидаемые изменения в управлении отраслью, военный министр Милютин обратил внимание на необходимость быстрого и более дешевого производства оружия с использованием современного оборудования [Милютин 1902: 145]. Однако в действительности осуществленные перемены, похоже, не дали желаемого эффекта, и в 1868 году двум артиллерийским генералам – Б. Г. Глинке-Маврину и В. В. Нотбеку – поручили проинспектировать заводы и установить причины задержек с поставками, обстоятельств, препятствовавших переходу производства на переделочную винтовку Крнки, и извечной проблемы бракованного оружия. Годом позже Милютин лично посетил флагманский Тульский оружейный завод и был разочарован почти полным отсутствием прогресса. У арендаторов не