Лев исчез. Перед глазами Немии на мгновение мелькнул вид давно исчезнувшей терранской саванны, а легкий ветерок донес запах мяса антилопы, полежавшего на жарком солнце.

Она снова села и пустила запись дальше.

— …развернул там активную деятельность. Он надеется договориться с Бьюколином с Ньюхадры, ты его не знаешь, что тот обучит одного мясника со Светлого Разума, как подправить пам своего подопечного — с ним там мальчишка. Бьюколин прислал нам донесение, и там есть сюрприз — тесты показывают, что ученик Скоджила и в самом деле необыкновенно талантливый математик. А его пам еще более необычен: это снятый с производства «Калтроник» с Дальнего. И не из тех, что они производили на Зигеле или Рош Ханне. Даже удивительно, что у нас в Хельмаре сохранилось его описание, хотя вообще-то это наш пунктик — собирать данные о моделях конкурентов. Их было сделано всего около семидесяти, потом нашли недоработки в конструкции и проект закрыли, хотя он был весьма многообещающим. Это случилось больше ста лет назад. Папаше мальчика мог достаться непроданный экземпляр, который забыли где-нибудь на верхней полке, а может, просто боялись продавать — по правилам, их все следовало уничтожить. Но, видимо, инженерам на Дальнем срочно нужны были деньги, а кроме того, он полностью в рабочем состоянии и по возможностям намного выше среднего уровня, хотя, конечно, модель сырая и купить его мог только такой вот лопух из дальней провинции вроде Агандера. Там двести шестьдесят две тысячи встроенных вводов, но они не сумели реализовать стабильную схему, которая смогла бы их использовать, и поэтому забраковали всю конструкцию. Второй их попыткой был знаменитый «Калтроник 4Z», который теперь уже тоже устарел.

Вот в чем дело, поняла наконец Немия. Это была как раз та проблема, на которой она специализировалась. Двести шестьдесят две тысячи неиспользованных вводов! А может, их и нельзя использовать. Интересная задачка.

— Бьюколину даны инструкции отклонить просьбу Скоджила как неподобающую, но ради дружбы с Мендором Глатимом он найдет себе замену, чтобы сделать это дело по-тихому. Так, чтобы Надзор ничего не узнал. — Дед усмехнулся. Он всегда был не прочь подшутить над молодыми выскочками с мудреными памами, которые воображали, что перехитрить их невозможно. — Заменой будешь ты. Может быть, удастся даже подключить тебя в обход Бьюколина, потому что у тебя есть железный мотив. Любовь и секс превыше долга и чести.

— Поосторожней, дедушка, — не выдержала Немия, — а то я кремирую твою мумию!

Дед продолжал, не слыша ее.

— Планы Скоджила насчет модификации пама слишком грубы и очевидны, это опасно… — Голос его дрогнул и прервался. — М-м-м… опять болит… Погоди!

У Немии заколотилось сердце. Но ей не пришлось долго волноваться: для нее пауза в записи была мгновенной. Дед снова заговорил, уже спокойнее:

— Это, девочка моя, будет особое задание. Лев сообщит тебе все подробности. Тебе не придется работать самой, то есть самой резать пам мальчика. Ты внимательно слушаешь? Все до последней мелочи должно быть сделано мясником со Светлого Разума, которого так кстати привез Скоджил. Если мы провалимся, и психократы возьмут след, он должен привести их к нему! И отвечать будет только он! О тебе никто не должен знать. — В голосе деда снова зазвучала боль. Он внезапно перескочил на другое, торопясь сказать самое важное: — Слушай, детка, на Ньюхадре полным-полно воды для душа. Тебе не придется прятаться…

Голос прервался.

— Деда!

Но все, что осталось от него, рассыпалось в пыль вместе с капсулой.

Слишком много потрясений сразу. Смерть. Неожиданная перспектива замужества. Неизвестность, которая ждет ее там, вдали от Цитадели. Немия тряхнула головой и отправилась в постель. Заснуть, наверное, будет трудно… Но мысль так и осталась недодуманной — через мгновение она уже крепко спала, прямо в одежде и в туфлях. Во сне от горя не осталось и следа, а были лишь увлекательные и запутанные приключения в новых и чудесных краях. С наступлением утренней вахты Немия вскочила с постели посвежевшая, произнесла в молитвенной позе тридцать две ритуальные теоремы и с аппетитом позавтракала. Согласно Смитосу, исполнение долга — главное в жизни. Спев для настроения несколько гимнов в утреннем сетевом хоре, Немия принялась за работу.

Прежде всего она приняла все дела, завещанные дедом. Для этого пришлось перенастроить ключевые узлы пама, вставив в список приоритетов новые обязанности и закачав в память все файлы, упомянутые в завещании. Затем принялась сортировать имущество, оставшееся от усопшего.

Он, оказывается, хранил любовные письма, полученные от бабушки. Она погибла при трагических обстоятельствах, при каких — Немия даже не знала. Старик не любил об этом говорить. Письма были написаны старинными чернилами, уже порядком потускневшими, на настоящей бумаге, которую бабушка пыталась делать на репликаторе.

В самой большой коробке хранились шаблоны дедушкиной антикварной коллекции. Он то и дело принимался перебирать и сортировать экспонаты, стоящие на полках, уничтожая часть из них, чтобы освободить место для новых шедевров, только что вышедших из репликатора. Выставленные редкости никогда не гармонировали друг с другом и чаще всего валялись в полном беспорядке. Немия помнила, как еще младенцем прокапывала себе дорогу сквозь завалы этого барахла, которое она никогда не осмеливалась назвать так вслух. Но, несмотря на общий беспорядок и эстетический разнобой, все предметы из коллекции имели историческое значение. История для старика была всем, и он любил то и дело натыкаться на нее, когда рассеянно бродил по своим комнатам, погрузившись в видения какой-нибудь прошедшей или будущей эры.

Имелась там и бесценная коллекция Яиц Короны, слишком сложных, чтобы воспроизводить их по шаблону. Их было восемь или девять, если считать то, которое дед подарил Немии, — теперь оно красовалось на деревянном стенде на почетном месте в ее гостиной. Первоначальной модели среди них, правда, не было. Дед впервые заинтересовался Яйцами еще в молодости, когда Надзор направил его на Прядь Короны заниматься местной оригинальной математикой. Он немедленно загорелся надеждой, что первоначальная версия Яйца может указать путь к потерянному Кладу Мучеников. Вторая и последующие версии надежд не оправдали. Но дед не сдался — его квантронные агенты до сих пор рыскали по Галактике в поисках копий «первого издания», которые, возможно, давно уже пали жертвами энтропии или же погребены среди груд мусора, оставшегося от войн Междуцарствия. Теперь агенты-ищейки стали, согласно последней воле деда, слугами Немии. Однако она слышала уже несчетное количество историй о потерянных сокровищах и в эту верила не больше, чем во все остальные. Человечество бродило по Галактике семьдесят четыре тысячи лет, засоряя пространство своими тайнами. Протоколы Эты Куминги. Потерянная шахта Мирадеи. Немия вздохнула. Ну почему дед решил, что она собирается унаследовать все его увлечения? Надо будет отменить поиск и отправить ищеек на покой, но отсюда, из Цитадели, это сделать трудно. Лучше с Ньюхадры.

Дед страшно гордился своей коллекцией, поддерживал все Яйца в рабочем состоянии и часто включал их, чтобы похвастаться перед гостями или подшутить над ними. Немия не сомневалась, что он даст сто очков вперед самому ловкому астрологу в Галактике. Больше всего он радовался, когда удавалось уговорить заняться гаданием какого-нибудь совсем еще зеленого адепта Смитоса, только что сдавшего курс запрещенной психоистории и незыблемо верящего в непредсказуемость личной судьбы. Яйцо включалось, развертывая сияющую звездную панораму в сгустившемся мраке, и дед начинал нести свою магическую тарабарщину, показывая одну за другой все усложняющиеся звездные карты. Прошлое жертвы представало как на ладони, постепенно переходя в будущее. Все это неизменно вызывало улыбку зрителей, хорошо понимавших всю поверхностность предсказаний, на первый взгляд поражавших своей мудростью. Однако наутро, когда все предсказанное начинало «сбываться», кое-кто невольно призадумывался. Дедушка несколько раз пытался научить Немию своим обманным трюкам, но она так и не сумела вполне овладеть столь тонким искусством.