Оставалось уповать на случай и везение, но и то и другое встречается достаточно редко, если не готовить почву для того, чтобы случайность стала счастливой. Названкин стал работать с вещдоками.

Орудием преступления оказался новенький кухонный нож с клинком лазерной заточки. Следуя азбуке сыска, опер решил обойти близлежащие магазины, где мог продаваться такой товар. Долго искать не пришлось: в универсаме по соседству именно такие ножи имелись. Показав композиционный портрет предполагаемого убийцы молоденькой продавщице, Названкин узнал, что именно этот человек купил такой нож за несколько минут до преступления.

Шнурок на ручке тоже был новым, и продавщица отдела ширпотреба также опознала недавнего покупателя. Назначение шнурка молодому лейтенанту было непонятно, но начальник УР майор Рожков рассеял его сомнения.

– Чтобы во время резни из руки не выскочил, – пояснил он. – Значит, опытный. И хладнокровный. Кстати, с одного удара человека убить трудно. А тут два удара – два трупа. Имей в виду...

– Верно, – вторично согласился опер, но на этот раз чесать в затылке не стал, а сел за стол, положил перед собой карту района и обратился к почерпнутому из книг дедуктивному методу Шерлока Холмса и изученной в высшей милицейской школе логике выдвижения розыскных версий.

Шнурки и нож куплены одновременно, тут же соединены вместе и использованы для убийства, которое совершено в нескольких десятках метров от магазина. Есть достаточно веские основания подозревать, что преступник имеет криминальный опыт и не раз бывал в местах лишения свободы. Рядом находится изолятор временного содержания, где как раз и концентрируется подобного рода публика. Сами собой вырисовываются две версии: либо неизвестный освобожден из ИВС, либо приходил к ИВС по каким-либо своим делам. Версии были настолько очевидны, что карта и чистая бумага даже не понадобились.

Названкин отправился в ИВС и показал портрет разыскиваемого дежурной смене.

– Был у нас такой, – всмотревшись, сказал усталый помдеж. – Его вчера освободили.

– Вот и отлично, – обрадовался Саша. – Дайтека мне его натуральную фотку и пальчики...

Дело было сделано. Главная задача розыска выполнена: личность преступника установлена. Оставалось его задержать. Но возникли совершенно непредвиденные осложнения.

Помдеж долго рылся в документах, заглядывал то в стол, то в сейф и в конце концов развел руками.

– Ни фотографии, ни дактилокарты... Вот только протокол задержания: Колеров Василий Петрович, тридцать девятого года, подозрение в грабеже... И постановление об освобождении: за недоказанностью... И то и другое подписал подполковник Коренев из РУОПа. С ним и разговаривайте. А что в документах непорядок, так это не в нашей смене... Петров и Тимшин сегодня утром сменились, может, они вам что расскажут...

Названов «пробил» Колерова по адресному бюро, но оказалось, что такой гражданин на территории области не проживает. Поскольку дело принимало непривычный оборот и было связано с подполковником из РУОПа, опер принес полученные сведения Рожкову. Тот крепко задумался. В отличие от зеленого Названкина, майор достаточно долго варился в котле оперативной работы, для того чтобы понять, что все это означает.

– Отрабатывай пока другие линии, – наконец сказал он. – А я разберусь, что здесь к чему...

Собственно, разбираться можно было только двумя путями. Позвонить самому Кореневу или пойти на доклад к начальству. Картина вырисовывалась совершенно ясная: двойное убийство совершил агент Лиса. Звонок подполковнику, по сути, будет предупреждением... Если бы этот Колеров разбил кому-нибудь голову или что-то украл, предупредить и «отмазать» коллегу явилось бы святым долгом. Но при двух трупах никого «отмазать» нельзя: Колерова надо сажать, а Коренева выгонять из милиции.

Рожков все прекрасно понимал, но они с Лисом знали друг друга много лет, и если покопаться в памяти, то майор мог вспомнить один-два случая, когда тот крепко прикрыл его задницу... Поэтому он выбрал первый путь и набрал номер, который помнил наизусть.

– Ты знаешь, кто такой Колеров? – не здороваясь, спросил он.

– Колеров? – переспросил Лис самым незаинтересованным тоном. – Да, был такой подозреваемый. Проходил по соучастию в грабеже. Но я заинтересовался им как связью Хромого... Пустой номер и там и там, пришлось выпустить... А что?

– Да ничего особенного. Похоже, это он завалил двоих неподалеку от ИВС.

– Ты посмотри какой мерзавец! – возмутился Лис. – Я думал, он «в завязке».

– В его деле нет ни дактилокарты, ни фотографии.

– Все было. Наверное, ивээсники куда-то засунули. Знаешь ведь, какие они долдоны.

– Знаю.

Они помолчали. Тишину нарушал только шорох в телефонных проводах.

– Ну ладно, до связи.

– До связи.

Оба положили трубки и некоторое время сидели у своих аппаратов неподвижно.

Рожков понял, что, если Лис не встревожился и не высказал желания немедленно подъехать для переговоров, значит, он уже подготовил запасные позиции. А Лис понял и оценил предупреждение коллеги.

Потом Рожков вызвал Названкина и вернул ему материал.

– Похоже, ты на правильном пути, продолжай раскрутку. Сделай поквартирный обход во дворе по месту убийства, может, найдутся еще свидетели. Да изучи уголовное дело, по которому проходил этот тип, отработай его связи... Потом снова потряси ивээсников, скорей всего они просто потеряли фотографию и дактокарту. Поговори с Кореневым, он наверняка что-то подскажет...

Рожков дал подчиненному совершенно правильные советы. Только поквартирный обход, теоретически необходимый на данной стадии розыска, ничего добавить не мог. Майор просто создавал своему коллеге резерв времени.

Но Лис всегда полагался только на себя и не ждал подарков. Поэтому он с раннего утра зачищал все нестыковки и шероховатости этой истории, побывал в нескольких местах и сделал то, что считал необходимым.

Следователь Нахичеванского РОВД Апресян легко согласился выполнить просьбу, которая ему ничего не стоила: переписал протокол допроса обвиняемого в грабеже Громова, добавив всего две фразы: «Предложил мне отобрать деньги случайный собутыльник, который назвался Василием Колеровым. Со слов, он ранее судим и состоит в близких отношениях с вором по прозвищу Хромой». Сам Громов отныне признает эти фразы своими, потому что это ему не только ничего не стоит, но и дает большое преимущество: изъятая при задержании анаша превращается в безвредный порошок и отпадает противная «наркошная» статья с возможностью принудительного лечения от наркомании.

Кроме того, Апресян задним числом написал на имя Коренева отдельное поручение: «Прошу принять меры к розыску и задержанию подозреваемого в соучастии в грабеже Василия Колерова, который предположительно является близкой связью преступного авторитета Хромого». Никаких вопросов у следака не возникло: оперативный интерес подполковника Коренева выглядел вполне оправданным.