- Как думаешь, уговорит? – поинтересовалась я, принимаясь аж за третью порцию мороженого под неодобрительным взглядом моего любимого суицидника. – Или придется все-таки на похороны тратиться?

Хомяк только головой покачал и осуждающе заметил:

- Я что-то не понял… Елизаров же твой друг, почему ты в него не веришь? - наставительно произнес он и еще ткнул меня пальцем в лоб, так, что захотелось этот самый палец тут же откусить. – Уговорит, конечно…

Уууу, Хомяк! Так бы и поправить вам обоим корону лопатой! Ну да ладно, Костян - теперь проблема Ярки. А вот Илья…

- Ну… Я вот сомневаюсь, - не сдержавшись, я показала ему язык.. – Но он смертник, ей-богу.

Впрочем, мой Хомяк тоже. Но я это уже говорила, не буду повторяться. И, кстати, что он так пялится на мои губы-то? Не дождется, он наказан на ближайшие несколько дней точно! Чтоб неповадно было с родителями знакомить, да еще и не предупреждать при этом.

А Илья тем временем неожиданно выдал то, от чего я невольно уронила ложечку в чашку и забрызгала мороженым край рукава свитера.

- Хочешь поспорим?

А больше тебе ничего не надо, родной мой, любимый? Ну там, паспорт для выдачи кредита, ключ от сейфа… А, ну да, у меня же сейфа нет. А впрочем, что мне терять-то?

- На что? - азартно уточнила я.

- На поцелуй. Выиграю я, ты меня поцелуешь, - буднично, словно отчитывая меня за какую-то очередную провинность, сообщил самый лучший староста всея университета. – Если нет -  я поцелую тебя. Ну так что, Чайка? Спорим? Или трусишь?

Только что поднятая было ложечка снова плюхнулась обратно в вазочку, попутно забрызгав белыми каплями стол. А я просто потеряла дар речи от наглости этого...этого… индивида, если цензурно.

- Ну Хомя-я-як, - то ли с яростью, то ли с восхищением протянула я наконец. И фыркнула, скрестив руки на груди. – Ну наглец… А, спорим! Только вот знаешь что? Хоть ты и староста мечты, но целовать я тебя не буду! Понял?

А мой самый любимый, самый невыносимый гад широко улыбнулся и сообщил:

- Это мы еще посмотрим! Никуда тебе от моих поцелуев не деться. Ты попала, Чайка!

Это ты попал, милый. Вот только я тебя все равно люблю. Вопреки всем грехам, не иначе.

Конец

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍