Самые сообразительные зрители уже спешили занять места на дворцовом крыльце. Полонус усадил сестру неподалеку от помоста, установленного в дальнем конце двора. На помосте стояли стол и простой стул с высокой спинкой.

– А где же трон? – пробурчал Полонус.

– Трон ему не нужен, – объяснила Брайанна. – Власть Атрея не в символах. – Сама она поняла это совсем недавно.

Полонус украдкой огляделся, точно боясь, что их подслушают.

– Его власть в невежестве народа.

Брайанна не согласилась с ним, но и спорить не стала. У помоста она разглядела Кассандру и Джоанну с мужьями. К счастью, Брайанну в толпе они не видели.

Ждать пришлось недолго. Без объявления, фанфар и тому подобного Атрей вышел из дворца и занял место за столом. Он был в простой белой тунике. Брайанне он показался усталым и чем-то озабоченным. Усевшись, он обвел толпу взглядом, высмотрел ее и остановился.

Как и обещала себе Брайанна, она держала голову высоко поднятой и смотрела ему прямо в глаза. Собравшись с силами, она не отвела взгляд и не дрогнула.

Выждав несколько мгновений, он отвернулся, но она успела заметить в его глазах печаль. Одержанная маленькая победа показалась Брайанне горькой.

Вскоре привели узников. Люди тянули шеи, чтобы посмотреть на этих четверых. Все были молоды – в «Гелиос» вступала в основном молодежь. Брайанна знала этих людей, встречалась с ними на собраниях, где делились мечтами и надеждами. Она привыкла считать всех членов «Гелиоса» друзьями и потому вздрогнула, увидев эту четверку на скамье подсудимых.

Судья Марселлус подошел к столу Атрея, вынул табличку, сверился с ней и заговорил.

Обвинения звучали зловеще.

– ...в оказании содействия в приобретении материалов для взрыва на стадионе, – монотонно читал Марселлус. – А также в том, что они знали, для какой цели приобретаются эти материалы. И наконец, обвиняются в смерти восьми человек и ранениях еще нескольких десятков, в том числе самого ванакса Акоры.

– Который мог бы ради приличия назначить другого судью, – проворчал Полонус, – ведь он заинтересованное лицо.

– Возглавлять суд – обязанность Атрея, – возразила Брайанна, – а он никогда не пренебрегает обязанностями. – В этом она, к своему сожалению, уже успела убедиться.

Улик было собрано немало. Свидетели один за другим заявляли, что видели обвиняемых возле повозки – как впоследствии выяснилось, краденой. Причастность подсудимых к покупке пороха тоже была установлена. Особенно убедительно звучали показания свидетелей, которые без колебаний опознали в четверых преступниках покупателей пороха и остальных материалов.

Следствие еще только заканчивалось, а Брайанна уже испытала глубокое потрясение. Собранные вместе, улики не оставляли ни малейшей надежды на оправдательный приговор.

– Не понимаю... – тихо произнесла она, обращаясь к Полонусу. – «Гелиос» – мирная организация. Кому в ней понадобилось прибегать к насилию?

– Когда эти люди вступали в наши ряды, они тоже отвергали насилие. Но поняли, что мирным путем ничего не добьются, и взялись за дело.

– Нам всем надоело ждать, Полонус. Все мы требовали перемен, но это преступников не оправдывает. Господи, по вине этой четверки погибли люди!

– Не будь ванакс непреклонным, никто бы не погиб. В этих смертях он виноват не меньше остальных.

Брайанна воззрилась на брата не веря своим ушам:

– Ты правда так думаешь?

– Но это же ясно как день, неужели ты не видишь? Если бы Атрей согласился исполнить требования «Гелиоса», никому не понадобилось бы идти на крайние меры.

– В том числе и убийство? Значит, они не могли дождаться? И хотели получить все – и сразу? А если не смогли и совершили преступление, они должны быть оправданы?

– Конечно, нет. Этого я не говорил. Убийство наказуемо, даже если погибли только преданные сторонники Атрея.

Что это? Может, туча закрыла солнце? Брайанне вдруг стало холодно.

– Полонус, а как же убийство самого Атрея? Ты понимаешь, что это ошибка?

– Я понимаю только одно – он противник реформ Акоры.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Брайанна осознала весь чудовищный смысл слов брата. Атрей должен умереть. Его смерти с нетерпением ждут.

В том числе и Полонус. Ее брат.

Словно сквозь туман она слышала, как Атрей сказал что-то об уликах и о том, что суд возобновится на следующее утро. Обвиняемых увели, толпа начала рассеиваться. Полонус встал и ждал, когда Брайанна последует его примеру, но уйти с ним она просто не могла.

– Я задержусь.

– Напрасно, Бри. Если ты останешься, значит, ты с ними. Идем со мной. Сегодня будет собрание.

– Собрание «Гелиоса»?

– Да, и ты должна там быть.

Брайанна вдруг опять увидела его прежним – ласковым юношей, заменившим ей родного брата. При мысли о насилии он содрогался. А теперь преспокойно рассуждал об убийствах.

С «Гелиосом» ее связывали прочные узы, которые все еще были целы. Но сейчас ей настоятельно требовалось побыть одной, наедине со своими мыслями.

– Иди один, – велела она, каким-то чудом сумев улыбнуться.

Дождавшись, когда почти вся толпа разошлась, она направилась в свою комнату во дворце. Каждый шаг давался ей с трудом. Предыдущей ночью она почти не спала – сначала веселилась, потом предавалась страсти. Затуманенные мысли были явным признаком усталости.

Наконец она добралась до своей комнаты, последним усилием сбросила сандалии и рухнула в постель, не удосужившись раздеться или забраться под простыню. Через мгновение она уже крепко спала.

Атрей вошел в комнату, освещенную луной. Он ждал, сколько мог, убеждая себя, что напрасно все это задумал. Нерешительность была ему в новинку, Атрей ощущал неприязнь к ней. Осторожно приоткрыв дверь, он заглянул в комнату и лишь потом шагнул через порог.

Как он и ожидал, Брайанна спала. Пока длился суд, он с трудом сдерживался, чтобы не броситься к ней. Ее присутствие удивило его и вселило надежду. А очевидное изнеможение Брайанны и грусть в ее глазах переполнили Атрея раскаянием.

Он причинил ей вред. Он, государь Акоры, хранитель законов и традиций, обидел женщину. Хуже – любимую женщину.

И что теперь? Заверить ее, что все было не так, или ничего не говорить? Воздержаться от всяких попыток снова завоевать ее доверие? Каждое приходящее в голову решение было лучше уже состоявшегося разговора.

А как она смотрела на него...

«Ты избранный – в этом я больше не сомневаюсь. Но человек ты или нет – неизвестно».

Она даже не представляла, насколько права.