Удостоились одобрения благодушно настроенной публики и другие соискатели – певцы и певицы, декламаторы, фокусник, еще одна танцевальная пара и даже читатель мыслей на расстоянии.

Жюри предстояло сделать нелегкий выбор.

* * *

Во время перерыва жюри, подкреплявшееся сидя за отдельным, спрятанным за сцену столиком, вновь попыталось затеять обсуждение.

Ирина Львовна, в принципе, не возражала против Мальвины как Королевы, но обсуждать кандидатуру Короля категорически отказалась. Заинтригованное жюри, доев бутерброды с красной рыбой и допив белое вино (особые знаки внимания со стороны родительского комитета), вернулось на свои места и с любопытством уставилось на пустую сцену.

Повинуясь знаку Ирины Львовны, физрук совсем погасил свет в зале (девочки радостно захихикали), а на сцену направил одинокий луч театрального прожектора, который также был позаимствован завхозом у театра-студии. И в этом свете неслышно возник Саша Горчаков – весь в черном, как и Бэтмен, интересный до невозможности.

Он был в черном свитере-водолазке, черных джинсах и черных, начищенных до зеркального блеска ботинках. Шею его украшала широкая золотая цепь, позаимствованная у отца, которая очень красиво переливалась на черной ткани и играла багровыми огнями. Черные волосы Саши были художественно взлохмачены.

Для полноты образа Горчаков собирался еще одолжить у Бэтмена черный шелковый плащ, но в последний момент передумал.

Стоя в круге света перед замершим залом, Саша скрестил руки на груди, сверкнув отцовским же золотым перстнем на указательном пальце правой руки, и суровым голосом произнес:

To be, or not to be, that is the question;

Whether ‘tis nobler in the mind to suffer…

По наступившей затем паузе было понятно, что все присутствующие в зале дружно пытаются привести в надлежащий вид отвалившиеся челюсти.

Ирина Львовна невозмутимо перелистнула страничку лежащей перед ней самодельной концертной программки.

* * *

Слухи, ходившие впоследствии об ученическом карнавале, были, как и положено слухам, красочны, разнообразны, противоречивы и обрастали при каждом пересказе все новыми и новыми подробностями.

Королем и Королевой бала единодушно признали Сашу Горчакова и Настю Ягужинскую.

Некоторые утверждали, что Саша, он же Принц Гамлет, весь вечер танцевал с покоренной и восхищенной Настей – Мальвиной, угощал ее чипсами и лимонадом подозрительно темного цвета и густого запаха, а потом пошел провожать домой, так что бедному Пьеро оставалось только вытирать нарисованные слезы рукавом своего белого балахона.

Другие считали, что ничего подобного не было, что покоренная и восхищенная Мальвина сама липла к Гамлету, но тот показал себя гордым и равнодушным, чипсы съел сам, ни с кем не танцевал и вообще в половине двенадцатого отправился домой, заявив, что завтра учебный день, и поэтому надо пораньше лечь спать. Пьеро же, про которого Мальвина, даже отвергнутая датским принцем, так и не вспомнила, оставалось только вытирать нарисованные слезы рукавом своего белого балахона.

Вранье, возражали третьи, все было совсем не так. Никаких слез Пьеро не вытирал, а пил вместе с Гамлетом пиво (ой, просим прощения, лимонад), спрятавшись от физрука за елками.

Потом Гамлет с Пьеро пошли на школьный двор взрывать петарды и запускать фейерверки. Одна из зажженных ребятами ракет угодила через раскрытую форточку в кабинет литературы, но так удачно, что попала в забытое после уборки ведро с водой и оттого никакого ущерба не причинила.

Мальвина же с Цыганкой Дашей и Женщиной-Кошкой весь вечер увивались около Бэтмена, но безуспешно, потому что его, как истинного бального танцора, девушки интересовали не особенно.

Мальвина даже забросила на елку свою королевскую корону, сделанную из золотой фольги, но и это не помогло – Бэтмен не полетел, раскрыв широкие крылья, доставать украшение красавицы, а демонстративно отвернулся и зевнул, деликатно прикрыв рот узкой ладонью с тщательно обработанными ногтями.

Разные, в общем, ходили слухи.

Достоверно известно было лишь одно: то, что Ирина Львовна поставила Саше Горчакову четверку по английскому за полугодие.

* * *

И вот наступило двадцать девятое декабря.

Давайте заглянем на новогоднюю поляну, в обычные времена выполняющую скромные функции школьной столовой, часа за два до начала учительского праздника и посмотрим, как идут последние приготовления.

Разумеется, прежде всего мы увидим там завхоза – она стоит на стремянке и поправляет мишуру и серпантин на главной елке, которая несколько пострадала за время детских праздников.

Эту ответственную работу, требующую тонкого художественного вкуса, Екатерина Алексеевна не может доверить никому.

Устойчивость стремянки с двух сторон контролируется техничками.

Завхоз пока в своем рабочем костюме и синем халате, но на голове уже сделана прическа, а на лицо наложен грамотный, более яркий, чем обычно (праздник все-таки!), макияж.

В таком же виде, то есть в повседневной одежде, но при макияже и прическе, и повар Алиса, руководящая сервировкой столов и раскладыванием принесенной учителями снеди.

Повар, хотя и изображает легкую обиду оттого, что ее не привлекли к приготовлению праздничных блюд, в глубине души довольна – больше времени осталось на окончательную отделку костюма, который, без сомнения, должен затмить все другие.

Алиса собирается на карнавале быть королевой и покорять мужские сердца.

Главное, чтобы нашлось достаточное количество этих самых сердец: молодых, старых, женатых или холостых – не имеет значения. Алисе нравится сам процесс.

Она это любит. Ей это доставляет удовольствие.

А вот готовить – нет, спасибо, не особенно.

Еще одна группа обслуживающего персонала под руководством трудовика чистит и подправляет самодельные елочки, выстроившиеся в ряд вдоль стен.

Немного позже эти деревца будут в художественном беспорядке расставлены между столиками для создания непринужденной атмосферы пикника. А затем, когда официальная, банкетно-концертная, часть закончится и народ потянется танцевать, елки снова более или менее аккуратно (уж как получится) оттеснят к стенам.

Трудовик мрачен, потому что находится в состоянии «до». Но иногда лицо его проясняется – видно, что и он возлагает на этот вечер определенные надежды.

Убедившись, что все идет нормально (полы тщательно подметены, спусковой механизм елки работает исправно и снеди на столах достаточно – в отличие от выпивки, но ее ведь никогда не бывает слишком много), мы с чистой совестью можем покинуть столовую и занять свои места в зрительном зале, предварительно запасшись кока-колой, попкорном и шоколадными шариками «М&M».

Нам нужно поторопиться, потому что время в этой, заключительной, части нашей истории течет очень быстро.