«Мы не знаем, будет ли вообще достигнут момент формирования удлиненных костей, — говорит Ронка, потому что ослабление тяготения может препятствовать развитию на более ранних этапах. — Только подумайте, сколько всего может пойти не так, это уму непостижимо. Если дело дойдет до раннего постнатального развития, то, вероятно, все будет идти в правильном направлении, и мы увидим влияние тяготения на формирование костей. Будут они короче или длиннее — этого я не знаю. Я думаю, они определенно будут слабее. И думаю, что при смещении жидкостей к голове может развиться мозг иной формы».

Но человеческие существа способны компенсировать большие физические отличия. Делая магистерскую работу, Эйприл изучала детей, рожденных без одного из полушарий мозга, и взрослых, живущих нормальной жизнью после утраты значительных частей головного мозга.

Возможно, дети, растущие при низком тяготении, будут здоровыми, оставаясь в нем. Об этом говорили многие авторы, хотя для такого заключения нет никаких научных оснований. Но эти дети, вероятно, не смогут вернуться на Землю, в среду с нормальным тяготением. У них будут слишком слабые кости и сердце. Сегодняшние астронавты избегают истончения костной и мышечной ткани, соблюдая жесткий режим тренировок, и восстанавливают форму по возвращении на Землю. Вероятно, космических детей можно будет подготавливать к поездкам на Землю, но, скорее всего, нет, поскольку их тела сформировались в среде со слабым тяготением.

Зачатию и вынашиванию можно способствовать технологически. Уже сегодня секс не обязателен для зачатия. Беременность может протекать при искусственной тяжести. Женщина может провести девять месяцев на вращающейся космической станции или в центрифуге на поверхности другой планеты. Если вы считаете, что беременность — это весело и легко, вообразите себе беременность в центрифуге!

Но даже если все получится, само решение завести ребенка будет чрезвычайно ответственным — даже более ответственным, чем решение иметь детей сегодня. Дети космических путешественников вряд ли будут способны посетить Землю. С появлением детей у космической колонии не останется выбора: она должна будет стать постоянной и автономной.

Астронавта трудно напугать. Лоредана Бессоне, тренер из Европейского космического агентства, столкнулась с этой проблемой, когда ее посетила идея подвергать астронавтов стрессу (что является важной частью любой реалистичной тренировки), помещая их в пещеру. Во время работы под землей психолога из ее группы оставили на 45 минут в одиночестве в темноте; вся жизнь прошла у той перед глазами. Позже Лоредана описывала опыт психолога: «Я была одна, не было никаких звуков, не было света, ничего вокруг меня, никаких запахов. Я чувствовала себя так, будто меня нет. Ощущение такое, как будто не существует ничего, кроме моего дыхания, и это было ужасно».

Казалось бы — идеальное испытание. Лоредана воссоздала этот опыт для астронавтов — одиночество в полной темноте, беспомощность и неведение на счет того, сколько это продлится.

Астронавты решили вздремнуть.

«Они говорили, зачем упускать прекрасную возможность поспать? — рассказывает она. — Я прекратила эти тренировки, в них не было смысла.

Но она нашла идеальное место для тренировки астронавтов — в пещере в далекой незастроенной долине на острове Сардиния. Симулировать командную работу в космосе можно по-разному, и было испробовано немало так называемых миссий-аналогов, в том числе на гавайском вулкане, на канадском острове и в помещении, напоминающем консервную банку, в большом цехе Космического центра имени Джонсона. Но все это имитация. В пещере астронавты исследуют и картографируют новые ходы, собирают научные образцы, ищут новые формы жизни и забираются все дальше и глубже — опасная затея без средств связи и возможности быстро эвакуироваться. Порой они продираются через настолько узкие щели между камнями, что приходится хорошенько выдохнуть для того, чтобы не застрять.

Франческо Сауро, профессиональный спелеолог и инструктор курса, отмечает, что астронавт никогда не откажется лезть в узкий лаз, если ему сказать, что этого еще никто не делал. Они слишком любят соревноваться. Как выразился один бывалый астронавт, они разобьются в лепешку, но не отступят. А еще Франческо говорит, что они постоянно переоценивают, сколько они могут сделать за день, и недооценивают свою потребность в отдыхе, и что спустя несколько дней в пещере им приходится пересмотреть свои возможности и режим сна. Они привыкли пользоваться системами, расписаниями, списками дел и участвовать в формальных процедурах.

Профессиональные спелеологи совсем другие. Они независимы. Они хорошо приспосабливаются и импровизируют. Они — ученые и исследователи, стремящиеся к цели, но с легким характером и не зацикленные на правилах.

Для того чтобы вести исследование дальнего космоса, астронавтам придется многому научиться у спелеологов. NASA уже давно живет списками и стратегией заблаговременной готовности ко всему, что может пойти не так. Астронавты никогда еще не забирались так далеко, чтобы расстояние исключало возможность консультации с центром управления в прямом эфире. Но для исследования другого мира списки задач могут и не подойти. Задержка радиосигнала исключает возможность диалога с центром управления, общение с Землей будет больше похоже на переписку по электронной почте. У Марса и Титана много общего с темным провалом неисследованной пещеры.

Астронавты понимают это, и им нравится подземелье. Программа Бессоне CAVES[72] так успешна, что через нее пропускают своих астронавтов все государства, участвующие в полетах на МКС, даже русские и китайцы[73]. Стажеры самостоятельно исследуют пещеру и параллельно учатся взаимодействовать с людьми других национальностей, выбирают себе лидеров. Пять или шесть астронавтов отправляются в пещеру. У каждого поначалу свой проводник, так как первый этап заключается в опасном, сложном спуске в систему пещер, затем они исследуют подземелье в течение шести дней подряд. Съемочная команда фиксирует их реакции на происходящее, но проект гарантирует конфиденциальность. Для любителей приключений это вызов и потрясающая возможность.

Астронавты знакомятся с работой в команде в по-настоящему опасных условиях, полных неожиданностей. Пещеры похожи на космос тем, что люди к ним объективно не приспособлены. Как и в космосе, здесь астронавты обособлены в замкнутом пространстве и лишены уединения. Перед лицом настоящего риска, с плохой связью, они ведут настоящую полевую деятельность. Вдали от своих семей они вынуждены жить, взаимодействовать и делить пространство и ресурсы с новыми коллегами. Это чуждая среда, где люди не могут выжить без технологий.