— Мне нельзя пригласить на бал самую красивую женщину в Лондоне? Послушайте, вы безусловно герцог и превосходите меня по роду, но это не дает вам каких-то особых прав.

— У меня есть все права. Моя будущая жена на бал к Эбботам с вами не поедет.

Глейзер тут же убрал свою руку.

— Я этого не знал, ваше сиятельство, — поспешно проговорил он.

Герцог улыбнулся очень холодно:

— Разумеется, вы не знали. Обручение состоялось только сегодня, и объявления в газетах появятся только завтра.

— Еще раз простите, — сказал Глейзер и, поспешно поклонившись им обоим, ушел.

У Николь от возмущения перехватило горло.

— Как вы могли!

Она еще надеялась, что все-таки как-то удастся выйти из сложившегося щекотливого положения с помолвкой. Но эти надежды рухнули. Ясно, что лорд Глейзер через минуту расскажет всем гостям об их помолвке и к утру весь Лондон будет знать об этом. Изящный, мирный разрыв с герцогом станет невозможен. Опять герцог своей властью изменял ее жизнь и судьбу, не считаясь с ее желаниями.

— Что я «как мог»? Спасти вас от нежелательного поклонника?

— А кто сказал, что он нежелательный? — Ее безудержно понесло.

Он сильно сжал ей руку:

— Лучше бы, если бы он остался нежелательным, Николь.

Она попыталась высвободиться, но он держал ее крепко.

— Отпустите руку!

— Я вижу, вы расстроились.

— Расстроилась? Ха! Это мягко сказано, ваше сиятельство!

— Вы расстроились из-за того, что я отогнал от вас красивого, но в силу сложившихся обстоятельств нежелательного поклонника?

— Вы же, черт побери, хорошо знаете, чем я расстроена!

Она надеялась, что ругательство удивит его. Но оно его только разозлило.

— Если сейчас кто-нибудь выйдет в коридор, ему будет очень интересно увидеть спектакль, который мы здесь разыгрываем.

Николь рассмеялась:

— Мы и так попадем в спектакль, когда объявят о нашей помолвке.

— Я никогда не позволю, чтобы скандал, если он разразится, задел вас. Все негативные последствия я приму на себя.

— Притворившись, что любите меня?

Он с минуту молчал.

— Доверьтесь мне.

— Довериться вам?

Он покраснел, но крепко сжал губы.

— Нет смысла стегать дохлую кобылу. Я уже сказал, что всю вину за вчерашний инцидент беру только на себя.

— Вчерашний инцидент?

Слезы внезапно навернулись у нее на глазах. Стоявший перед ней сдержанный человек был совсем не похож на чувствительного, эмоционального мужчину, который вчера страстно сжимал ее в своих объятиях. Ну что ж, он не любил ее. Но как же он собирается притвориться, что любит ее?

— Я рада, что вы будете во всем винить себя. Прошедшего нам не вернуть. Но я за вас не выйду.

— Вы очень глупы, а кроме того, вас никто не спрашивает.

— На сей раз вы правы!

— Я просил вашей руки, — сказал он сердито.

— И я сказала «нет».

— Вы уже высказались на этот счет вполне определенно, зачем же повторяться?

— Вся моя жизнь решается сейчас без моего согласия, и вы еще спрашиваете, почему я спорю?

— Николь, — сказал он устало, — вы можете спорить до посинения, но дело уже решено. Через две недели будет наша свадьба, и это окончательное решение.

Николь гордо подняла голову. Слезы еще стояли у нее в глазах. Ее загнали в угол, она это понимала. Необходимо что-то придумать, необходимо срочно предпринять что-то.

— Хэдриан, вот вы где. А я думаю, куда это вы пропали? — раздался голос Стаси Вортингтон.

Хэдриан отпустил руку Николь.

— Пойдемте в зал, — пригласила она герцога, нежно улыбаясь ему и не обращая внимания на Николь.

— Дорогая, — сказал герцог и взял Николь за руку. Незаметно для Стаси он стрельнул в Николь взглядом и надавил пальцем на ее запястье. — Пойдем? — спросил он Николь с обворожительной улыбкой, от которой черты его лица совершенно преобразились.

Стаси уставилась на них с недоумением. А Николь, загипнотизированная, на какой-то миг погрузилась в его золотистые глаза. Однако, сделав над собой усилие, она осознала, что это всего лишь игра в притворство. Сердце заныло. Она попыталась высвободиться, но он так крепко прижал ее к себе, что она не могла отодвинуться ни на дюйм. Она не желала, чтобы ее прижимали, не хотела быть рядом с ним, ей не нужен был этот нежный взгляд. Но выбора не было.

— Стаси, — сказал герцог Клейборо, — я полагаю, вы знакомы с леди Шелтон.

— Да.

— Леди Шелтон оказала мне большую честь и согласилась стать моей женой, — сказал он, адресуя Николь и нежный взгляд, и самую очаровательную улыбку.

Николь думала только о том, как бы не расплакаться.

— Хэдриан! — воскликнула пораженная Стаси. — Н-но… Элизабет!

Герцог посмотрел на свою кузину.

— Элизабет мертва. Я женюсь на Николь через две недели.

Увидев, что Стаси в ярости, Николь закрыла глаза.

Герцог очень нежно обнял ее за плечи.

— Боюсь, что дольше я просто не смогу ждать, — сказал он.

Серли собирались домой, и Николь попросила Марту, чтобы ее подвезли. Она была удручена общением с герцогом и не хотела оставаться на людях. Она надеялась, что Марта в присутствии мужа не станет ее ни о чем расспрашивать. Когда остановились около ее дома, Николь кое-как поблагодарила Марту и ее мужа и быстро выпрыгнула из кареты. Дома ей уже не надо было притворяться. Олдрик, встретивший ее в вестибюле, спросил с тревогой:

— Госпожа, с вами все в порядке?

— Нет, Олдрик, со мной не все в порядке! — прорычала она в ответ и вихрем взлетела по лестнице. Но и в своей комнате она не нашла покоя.

Вскоре в холле послышались голоса родителей и Регины, вернувшихся с бала, а через минуту раздался сумасшедший стук в ее дверь. Николь застонала, у нее раскалывалась голова.

Регина не стала ждать, когда Николь отзовется, и буквально вломилась в комнату.

— У тебя такой вид, словно кто-то умер, — воскликнула Регина, возбуждение которой нисколько не утихло. — Это правда? Это правда, что ты станешь его женой? Уже несколько человек меня об этом спрашивали! Все говорят, будто бы он заявил, что вы помолвлены! Николь! Неужели ты будешь следующей герцогиней Клейборо!

— Оставь, пожалуйста… — Головная боль усилилась.

— О Боже! Это правда! — воскликнула Регина. — Что случилось? Я подумала, что ты отказала ему!