Не понимая толком, зачем они ему это кричат — на самом ли деле хотят предупредить об опасности, или просят его заступничества перед богами, или и то и другое вместе, — Драффут машинально кивал и бормотал в ответ: «Я поговорю с Вулканом». Но большинство беженцев при одном его виде впадали в еще большую панику, и некоторые в испуге шарахались прямо ему под ноги. Поэтому теперь он шел очень осторожно, чтобы ненароком не зашибить кого-нибудь или не растоптать тележку с немудреным скарбом какого-нибудь бедолаги-крестьянина.

Но зато с солдатами герцога он так не церемонился. Чем ближе Драффут подходил к границам герцогства, тем чаще он встречал их небольшие отряды. Конные ли, пешие — они, лишь завидев его, сразу бросались в бой с такой яростью, словно он был их заклятым врагом. Драффут не мог со вздохом не вспомнить, что некогда солдаты всего мира почитали его и приходили к нему за помощью… Но это было слишком много веков и войн назад. Да к тому же совсем на другом конце земли.

За прожитые им в этом мире пятьдесят тысяч лет Драффут много раз видел толпы беженцев и полыхающий огнем вулканов небосвод. Но чтобы земля под ногами тряслась так сильно, как сейчас, — такое случалось крайне редко.

Но вот наконец он дошел до скал и не медля ни секунды стал взбираться наверх. Вулканы грохотали уже прямо над его головой, и сверху начал сыпаться пепел. Драффут подумал, что теперь, когда он не бессмертен, как раньше, это извержение может стать последним в его жизни — его магические силы с годами хоть и очень медленно, но таяли, а кое-какой части из них он уже лишился безвозвратно. Впервые в жизни он испугался за себя.

Пылающие, трясущиеся в агонии скалы и багровое небо над ними пробудили в великане воспоминания о прошлых временах, о том, как очень и очень давно иная гора вот так же взорвалась и раскололась, поглотив озеро Жизни… Это было в те дни, когда Эрдне находился на пике своего могущества… Да, тот самый Эрдне, с которым Драффут был знаком только по известной людям легенде о сотворении мира. Впрочем, вряд ли теперь, когда Эрдне давно уже стал прахом, все это имеет значение…

Сейчас самым важным было — найти этих выскочек, что имели наглость объявить себя богами. Ведь даже Эрдне, будучи в расцвете своего могущества, никогда не посягал на статус бога. Как, впрочем, и его заклятый враг Оркус… Более того, в те времена — несколько тысяч лет назад — люди и слова-то «бог» не знали.

Но чем более ранние события своей долгой жизни вспоминал Драффут, тем бессвязнее и отрывочнее становились воспоминания, пока он не дошел до мутного провала, в котором царил уже полный хаос из каких-то туманных образов, отголосков эмоций и потерявших всякий смысл звукосочетаний. Он знал: это все, что у него осталось от того времени, когда его тело, мозг и уровень сознания были иными… Но зато последние несколько тысяч лет он помнил великолепно. Времена великой битвы Эрдне и Оркуса были свежи в памяти, словно это происходило вчера. И в те времена — уж это-то он точно знал — на земле не было никого из этой крикливой своры прикидывающихся нынче богами хвастунов. Их имена взяты из древнейших человеческих мифов, но вот сами-то они кто и откуда? По какому праву они устраивают свои непонятные игры, несущие людям только войны и горе? Больше с этим тянуть нельзя — надо немедля вывести их на чистую воду!

Но прежде чем Драффут вскарабкался на первый утес, дорогу ему преградил поток пышущей жаром лавы метра в четыре шириной. А в истоках его, на фоне багрового неба, прямо на сверкающей раскаленным золотом колеблющейся корке возникла окутанная дымом и мерцающим трепещущим воздухом человекоподобная фигура. Некто, спокойно стоящий там, где ни один человек не прожил бы и секунды, был ростом с самого Драффута. Он приветственно кивнул гостю и молча стал ждать, пока тот к нему приблизится.

Пепел и дым мешали Драффуту разглядеть это существо как следует — он видел лишь его силуэт. Он остановился и произнес приветствие на таком древнем языке, что даже Эрдне и Оркус — и те, возможно, его не помнили. Ответа не последовало.

Тогда Драффут собрался с силами и сконцентрировал всю свою магию в правой руке, а затем, нагнувшись, погрузил ее в шипящий, вспучивающийся буграми, неспешно ползущий у его ног огненный поток и, надежно защитившись от ожога, зачерпнул полную пригоршню расплавленной лавы. Еще одним усилием воли он наделил (пусть и ненадолго) мертвый, полыхающий жаром камень жизненной энергией — и с его ладони слетел рой сияющих, похожих на бабочек существ.

Но стоявший на лаве не шелохнулся и не произнес ни слова. Зато из-за дымного полога появилась еще одна, подобная ему фигура. А за ней — еще несколько. Боги собрались, чтобы определить, на что способен древний гигант. Казалось, они беззвучно совещались.

Но раз уж они явились, Драффуту нужно было от них много больше, чем игра в гляделки. Он выпрямился и отряхнул с рук остатки уже остывшей лавы. Нарушить молчание во время процесса творения — недопустимо, и все же он с явным вызовом в голосе пророкотал:

— Почему вы не открыли людям правду? Вы что, сами ее боитесь?

По группе богов пробежал шепоток. Но вулканы так громко ревели, что расслышать, о чем говорили самозванцы, было невозможно. Даже выражений их лиц было не разглядеть: горячий воздух и мерцание раскаленной лавы искажали видимый мир до неузнаваемости. Наконец с их стороны прогремел выкрикнутый не менее сильным, чем у самого Драффута, голосом ответ:

— Сам им открывай правду, грязная обезьяна!

А чистый, звучный, как перезвон серебряных колокольчиков, женский голос добавил:

— Мы прекрасно знаем, чем ты был все эти пятьдесят тысяч лет, Покровитель зверья. Даже в дни твоей славы, когда ты обучал избранных тобой людей в пещерах у озера Жизни. Так что нечего теперь выпендриваться и строить из себя сам знаешь что!

А затем раздался полный злобы мужской дискант:

— Да-да, сам им все расскажи! Вот только кто тебе поверит — паршивому сыну грязной суки? И не надейся на то, что десяток этих жалких блох до сих пор считают тебя своим богом. Мы с ними быстро расправимся!

Драффут почувствовал, как в нем разгорается столь великая ярость, что земля перед ним задымилась. Даже раскаленная лава была пред сжигающим его душу гневом не более чем теплой водицей.

— У меня не меньше прав быть богом, чем у вас! — загромыхал он. — У меня их во много раз больше! Ну, попробуйте-ка, признайтесь людям, кто вы есть на самом деле!

А смутно различимые в дыму фигуры все подходили и подходили.

— Нет уж, лучше ты попробуй им это рассказать! — Донесся чей-то звонкий издевательский возглас, и боги разразились хохотом.

— Я рассказал бы им. И обязательно расскажу, когда сам это узнаю.

— Ха-ха! Мы — боги! И довольно с тебя! Нечего всяким вшивым ублюдкам соваться в наши дела! А тем более — бросать нам вызов!

Драффут перепрыгнул поток лавы одним прыжком и рванулся вперед. Теперь он прекрасно мог разглядеть того, кто говорил с ним последним.

— Ты — Вулкан. Я узнал тебя. А теперь ты мне расскажешь кое-что о мечах!