Но для того чтобы достичь величия, они должны сначала сбросить с себя харконненовские оковы.

Человеческий организм есть хранилище реликтов прошлого — аппендикс, вилочковая железа и (у эмбрионов) жабры. Но подсознательный ум в этом отношении еще интереснее. Эти структуры строились миллионы лет и отражают этапы своей истории синоптическими связями, некоторые из которых совершенно бесполезны в наше время. Найти все, что там есть, — очень трудная задача.

Из материалов секретного симпозиума Бене Гессерит, посвященного Другой Памяти

Поздно ночью, когда огни полярного сияния все еще освещали небо, Анирул, страдая бессонницей, вошла в скудно обставленную холодную комнату, которую совсем недавно занимала бывшая Вещающая Истину Лобия. Почти два месяца прошло с тех пор, как умерла эта старая женщина, и в ее покоях было безжизненно и тихо, как в могиле.

Хотя Лобия должна уже пребывать в Другой Памяти, присоединившись к множеству других, древний дух Вещающей Истину до сих пор не появлялся на поверхности сознания Анирул, и она уже чувствовала себя измотанной постоянными бесплодными попытками найти ускользающую память Лобии.

Анирул нужен был друг и доверенное лицо; она не осмеливалась откровенно говорить с кем бы то ни было, и уж меньше всего с Джессикой, которая ничего не знала о своем предназначении. У Анирул были дочери, и хотя она гордилась умом и талантами Ирулан, на ее хрупкие плечи нельзя было возлагать гнет такого знания. Ирулан еще не готова. Нет, программа выведения Квисац-Хадераха — слишком большая тайна.

Но Лобия — если только удастся добраться до ее памяти — вполне подходит для этой цели.

Где ты, старый друг? Должна ли я громко крикнуть и пробудить все памяти, которые живут во мне? Она боялась сделать этот шаг, но, возможно, преимущества окажутся сильнее риска. Лобия, поговори со мной.

Вдоль одной из стен необитаемых покоев были составлены пустые ящики, но Анирул медлила и не паковала скудные пожитки умершей Вещательницы, чтобы отослать их на Баллах IX. Так как Элен Гайус Мохиам предпочла другие апартаменты, эти могут простоять пустыми в огромном дворце много лет, пока кто-нибудь не обратит на них внимание.

Анирул прошлась по сумрачным, пустым покоям, вдыхая холодный воздух, словно надеясь ощутить присутствие духов, мечущихся вокруг нее. Потом она села за круглый столик и активировала свой сенсорно-концептуальный дневник, который хранился в печатке перстня из камня су. Дневник возник из ничего, повиснув в воздухе, и видимый только Анирул. Это был единственный способ привести в порядок ее сокровенные мысли.

Анирул была уверена, что Лобия одобрила бы такой поступок. «Ведь правда, мой старый друг?» Звук собственного голоса ошеломил Анирул, и она замолчала, удивившись, что начала вслух разговаривать сама с собой.

Виртуальный дневник лежал открытым, ожидая, когда в него внесут слова. Анирул успокоилась и открыла свой разум, воспользовавшись техникой прана-бинду для стимуляции мыслительных процессов. Она медленно выпустила из ноздрей воздух, струйка которого стала видимой в холодном воздухе покинутой комнаты.

По спине Анирул пробежал холодок. Дрожа, она откорректировала свой обмен веществ, чтобы не чувствовать холода. Четыре ничем не украшенных светильника стали гореть ярче, словно на них воздействовала невидимая волна, пробежавшая по воздуху. Анирул прикрыла глаза.

В комнате стоял запах Лобии, успокаивающий, застоявшийся дух. Остался здесь след и физической энергии умершей Вещательницы.

Вытащив невинно выглядевшее, чернильное перо из держателя на столе, Анирул с силой сдавила перо обеими руками, стараясь сосредоточиться. Лобия пользовалась этим инструментом для пересылки кодированных передач в Школу Матерей, где она много лет была инструктором. На ручке остались отпечатки пальцев старой женщины, чешуйки кожи и следы кожного сала.

Но чернильная ручка — слишком примитивное орудие, чтобы делать им записи в сенсорно-концептуальном дневнике. Анирул заменила древнюю ручку сенсорной и принялась писать на эфирных, невидимых страницах.

В ночной тишине, сидя в комнате, в которой Лобия провела немалую часть своей жизни, Анирул решила описать свою дружбу с замечательной Вещательницей, документировать мудрость, которой у нее научилась. Резким движением Анирул ввела в страницу закодированную дату.

Потом ее рука дрогнула. Лихорадочно скачущие мысли потускнели, блокируя поток слов, которые она собралась писать. Она чувствовала себя, как маленькая ученица в Школе Матерей, которая получила трудное задание, но не может сосредоточить мысли под упорным взглядом Главного проктора, который фиксирует каждое движение девочки.

Светильники вдруг снова потускнели, словно их прикрыла тень проходящего мимо человека. Анирул быстро обернулась, но никого не увидела.

Попытавшись сконцентрировать свой усталый ум, Анирул снова вперила взор в страницу дневника, чтобы завершить то, ради чего она пришла сюда. Но она смогла написать только два предложения, и ее мысли опять отклонились в сторону, словно воздушный змей, подхваченный порывом ветра.

Комната умершей Лобии наполнилась призрачным шепотом.

Анирул без труда представила себе Лобию сидящей рядом с ней, делящейся своей мудростью и советом. В одной из множества бесед старая женщина объяснила Анирул, как она достигла того, что ее избрали Вещающей Истину, как она сумела показать больше способностей, чем сотни других Сестер. Однако в душе Лобия предпочла бы остаться в Школе Матерей и ухаживать за садами, исполняя должность, с которой в настоящее время весьма умело справлялась Преподобная Мать Тора. Независимо от личных желаний все члены Бене Гессерит делали ту работу, на которую их назначали. Например, выходили замуж за императора.

Исполняя свое назначение, Лобия тем не менее находила время читать нелицеприятные нравоучения Сестрам, жившим при дворе, включая и саму Анирул. Делая это, сварливая старуха имела обыкновение размахивать костлявым пальцем перед носом провинившейся Сестры. Анирул, прикрыв глаза, вспомнила смех Лобии — смесь хриплого кашля и фырканья, эти звуки старая женщина издавала в забавные моменты.

Анирул и Лобия не были близки в начале своих отношений, между ними бывали даже трения из-за близости к императору. Анирул терялась и расстраивалась всякий раз, когда видела своего мужа, тихо беседующего с Лобией. Почувствовав это, Лобия, криво усмехнувшись, однажды сказала: «Шаддам любит власть намного больше, чем он может любить женщину, миледи. Его интересую не я, а то, что я могу ему сказать. Император тревожится по поводу врагов, которых он видит за каждым углом, и он хочет знать, не лгут ли они ему, замышляя отнять у него власть, богатство и саму жизнь».

Шли годы, а Анирул так и не подарила Шаддаму наследника. Вследствие этого он еще больше отдалился от жены. Случись все раньше, он, несомненно, взял бы себе другую жену, которая послушно родила бы ему сына. Старый Эльруд поступал так множество раз.