С инициативой восстановления прямых отношений с Коммунистической партией Советского Союза ЮАКП выступила после расстрела демонстраций африканцев в Шарпевиле и Ланге в марте 1960 г. и последовавшего за ним ареста около двух тысяч активистов различных организаций, в том числе коммунистов и членов АНК, и запрета АНК в апреле 1960 г. По сведениям В. Г. Шубина, первая делегация ЮАКП прибыла в Москву в июле 1960 г. [560] Было ли решение ЮАКП возобновить прямые связи с КПСС связано с ее решением перейти к вооруженной борьбе?

Мнения историков на этот счет расходятся. В. Г. Шубин связь между этими событиями отрицает. Э. Малока дал на этот вопрос прямо противоположный ответ [561] . Большая часть материалов советских архивов этого периода закрыта, и даже те, что были открыты в 1990-е годы, позже снова закрылись. Архивы ЮАКП отчасти утрачены, отчасти тоже закрыты. К тому же в течение нескольких десятилетий вопрос этот и для ЮАКП, и для АНК имел важное тактическое значение. Поддерживая тесные отношения с КПСС, обе организации стремились доказать свою независимость от нее, поскольку правительство обвиняло их в том, что они были марионетками КПСС и действовали в интересах иностранного государства – СССР. Особенно важно это было во всем, что касалось вооруженной борьбы. Чтобы попытаться все же ответить на вопрос о том, существовала ли связь между началом вооруженной борьбы и восстановлением отношений между двумя партиями, придется вернуться к тому, кто же и когда принял решение о вооруженной борьбе.

Источники – в основном мемуары участников событий – расходятся во мнении на этот счет на месяцы, а иногда и на годы. Нельсон Мандела писал, например, что решение о начале вооруженной борьбы обсуждалось «некоторыми из нас» в мае – июне 1961 г. [562] В брошюре АНК, посвященной вооруженной борьбе и опубликованной в 1967 г., тоже говорилось, что подавление национальной забастовки в мае 1961 г. «показало африканцам и другим угнетенным народам, что у них нет надежды добиться свободы иными способами, кроме создания своей собственной освободительной армии и вооружения масс для ведения революционной освободительной войны» [563] . Однако Джо Слово писал об «одновременном решении обоих руководств [АНК и ЮАКП] проложить новый путь – путь вооруженной борьбы» и относил это решение к 1960 г. [564]

Авторитетное исследование «Путь к демократии в Южной Африке» прояснило картину. На основе многочисленных свидетельств его авторы сделали вывод о том, что партия приняла это судьбоносное решение не только отдельно, но и первой и что случилось это в конце 1960 г. [565] В беседе с нами Брайан Бантинг сказал, что вопрос о вооруженной борьбе «официально обсуждался только партией» и что соответствующее решение «было принято ЦК ЮАКП и никем больше в декабре 1960 г.» [566] . Бантинг добавил тут же, что в АНК этот вопрос обсуждался тоже, однако, очевидно, в то время неофициально, без принятия формальных решений.

Подтверждает информацию о лидерстве партии в решении о начале вооруженной борьбы и архивный материал из Москвы (хотя и относит это решение к 1961 г.). В марте 1963 г. трое африканцев, профсоюзных деятелей из ЮАР, приехавших на курсы профсоюзного движения в Москву, написали справку о политической ситуации в стране. Вероятно, они были коммунистами, поскольку хорошо знали о новой программе подпольной ЮАКП, принятой в 1962 г., и закончили свой документ словами «Да здравствует КПЮА!» [так в документе. – А. Д., И. Ф. ] В справке говорилось: «Компартия имеет свою военную организацию, называемую „Копье нации“ (Умконто ве сизви). Эта организация была основана в 1961 г. и начала свою деятельность 16 декабря 1961 г.» [567]

Разговоры о вооруженной борьбе, по свидетельству многих участников, начались задолго до 1960 г. Радикализация оппозиции режиму шла с середины 1950-х годов и нарастала постепенно в результате репрессий. Еще в 1952–1953 гг. – во время мирной кампании неповиновения – Уолтер Сисулу и Мандела обсуждали возможность альтернативных методов борьбы. Рэймонд Мхлаба, лидер АНК и ЮАКП в Порт-Элизабет, также вспоминал, что к 1958 г. он уже пропагандировал вооруженную борьбу. По словам авторов исследования «Путь к демократии в Южной Африке», в этом же направлении подталкивали руководство компартии и АНК даже «полугангстерские элементы», присоединившиеся к борьбе против апартхейда во время кампании сопротивления выселению черного и цветного населения из Софайятауна, пригорода Йоханнесбурга. Эти же настроения отразились и на позиции представителей АНК на международных форумах. По словам Джо Мэтьюза, одного из лидеров ЮАКП, на Конференции стран Азии и Африки в Бандунге в 1955 г. представители АНК поддержали алжирцев в вопросе о вооруженной борьбе, а на Конференции народов Африки в Аккре в 1958 г. Мэтьюз и Сисулу составили резолюцию с той же идеей, которую представители других африканских стран отвергли [568] .

Дискуссии о необходимости перехода к вооруженной борьбе продолжались в тюрьме во время процесса о государственной измене: правительство создало для них великолепные условия, поскольку заключенные содержались вместе. По словам Сисулу, в этих разговорах участвовали несколько человек: он сам, Мандела, Дума Нокве, Джо Слово и Расти Бернстейн. Во многих источниках встречаются и другие имена, но костяком этой группы всегда оставались Сисулу, Мандела, Нокве и Слово [569] .

По выходе из тюрьмы круг участников этих дискуссий расширился. Из руководства АНК, кроме Сисулу, Манделы, Нокве и Мхлабы, в него входили Котане, Джон Маркс и Джо Мэтьюз. «Националистами», т. е. некоммунистами, в этой группе долгое время считались только Сисулу и Мандела. Но Сисулу рассказал о своем членстве в партии своему биографу, Элинор Сисулу. Биография появилась в 2002 г. Сисулу был членом ЮАКП с 1955 г., а с 1958 г. и членом ее Центрального комитета [570] . Членство Манделы в партии оспаривается до сих пор. Вопрос это не праздный: если все остальные, обсуждавшие вопрос о переходе к вооруженной борьбе, были коммунистами, то только от партийного членства – или нечленства – Манделы зависит, был ли среди руководства АНК, обсуждавшего и принимавшего решение о вооруженной борьбе, хоть один некоммунист. Похоже, что не было.

На суде над подпольщиками, арестованными в Ривонии, пригороде Йоханнесбурга, Мандела свою партийную принадлежность отрицал. Но это было в 1964 г., а разговоры о возможности вооруженной борьбы велись, как мы видели, с начала 1950-х годов, и решение о ней принималось в 1960-м. С 1960 по 1964 г. и взгляды Манделы, и его официальный статус могли измениться так же, как изменились они с 1940-х годов, когда Мандела выступал в Молодежной лиге АНК с антикоммунистических позиций, до начала 1950-х. Главное же, признание принадлежности к партии на этом суде грозило Манделе смертной казнью, и в этой ситуации его показания, даже данные под присягой, вряд ли можно считать достоверным отражением истины.

Энтони Сэмпсон, официальный биограф Манделы, привел имевшиеся у него свидетельства о том, что Мандела присутствовал на национальной конференции ЮАКП, а в 1962 г. был на заседании ЦК ЮАКП. Но Сэмпсон счел эти факты недостаточными для доказательства членства Манделы в ЮАКП [571] . В. Г. Шубин в своей книге также многократно отрицает партийное членство Манделы.