– Может, мне все рассказать Янну, как думаешь? Рассказать, например, как я застал тебя с Вилли?..

Что, по-твоему, он подумает, когда узнает правду про тебя? Стив расхохотался так, что Дамьен уже не мог сдержать злость, которая переполняла его. С таким невозможно смириться. Нельзя позволить, чтобы Стив оборвал ниточку, за которую он только и держался. Перед глазами – нож, висевший на ремне. А в голове – нескончаемый вопль. Дамьен схватил нож и сжал его в руке. Стив поздно сообразил, что к чему. Еще до того, как он успел хоть пальцем пошевелить, чтобы защититься, Дамьен всадил лезвие ему прямо в живот. Увидев выступившую на футболке кровь, Стив вскрикнул чуть ли не навзрыд, но крик его был слишком слабый и бесполезный – он стих, едва долетев до ближайших деревьев. Дувший из глубины лесной чащобы ледяной ветер теребил кору деревьев, затягивая ее тысячами синеватых кристаллов. Охваченный возбуждением, Дамьен набросился на него и ударил снова – чуть выше, чем в первый раз, и глубже, провернув нож в ране, чтобы было больнее. Из горла Стива вырвался надтреснутый хрип. Тут лезвие наткнулось на что-то твердое, Дамьен выдернул его – и Стив рухнул наземь как подкошенный. Дамьен перевернул тело, взгромоздился на него верхом и начал без удержу колоть ножом, пронзая внутренние органы, точно мыльные пузыри.

Потом он сорвал с него футболку и стал разглядывать бессчетные раны, которые ему нанес, – эту черную кровь, что текла по его коже и впитывалась в землю… и этой крови было так много, что он даже чувствовал ее вкус на языке. У него закружилась голова – все быстрее, как будто он влил в себя изрядную дозу выпивки. Он весь дрожал, опьяненный распиравшим его чувством свободы. Он еще никогда не ощущал себя настолько живым. Желание оказалось неодолимым. Кончиками пальцев он прикоснулся к ближайшей ране, потом поднес пальцы к губам: вкус железистый, насыщенный, совершенный, проникающий в самую глубину горла. Он наслаждался им, как в тот день, когда стоял на коленях посреди лужайки в озаренном солнцем саду, чувствуя, как кровь Янна смешивается с его слюной. Только на сей раз ему хотелось больше, еще больше крови – этого требовало все его естество. Он нагнулся и принялся лизать упругую грудь Стива, вводя язык в раны на коже и наслаждаясь вкусом его крови, перемешанной с потом. Он покусывал его шею, губы, просовывая пальцы то в одну рану, то в другую, запуская в них всю руку целиком и походя разрывая кожу и плоть, пока еще теплую, а потом вынимая руку наружу, где ее тут же сковывало холодом. Дамьен нащупал какой-то большой липкий комок – и резко вырвал его. При виде того, что оказалось у него в руке, он почувствовал легкое отвращение. Впрочем, оно быстро прошло. Осталось только чувство жажды. И, подобно вендиго на понтоне, понимая, что назад дороги нет, Дамьен впился в тело зубами – сперва боязливо, чуть ли не с отвращением, а потом жадно, со все возрастающим остервенением; он без удержу пожирал мягкую плоть, облизывая пальцы, и так, пока на них не осталось ни капли крови, кроме следов под ногтями. Над деревьями плыла луна, освещая его, точно кинопроектор. Внутри что-то менялось – он это чувствовал. Пока это было что-то совсем крохотное – но оно неумолимо стремилось стать большим. Похоже, назад дороги больше нет. Он им всем еще покажет – пусть боятся!

Труп Стива у его ног отливал тусклым светом, только теперь он остыл и выглядел совсем уж отвратительно. От тела надо было избавиться, да так, чтобы оно исчезло без следа. Дамьен обтер лезвие ножа, подхватил ремень Стива, нацепил его себе на пояс, сунул нож в ножны. И потащил тело Стива через кусты, вдыхая полной грудью запах земли, листьев и шерсти зверей, которые, почуяв его, рассыпались по своим стылым норам. Никакой паники – все внимание на поставленной цели. Минут через десять он разглядел сквозь частокол деревьев мерцающую в лунном свете гладь озера. И тут ему стало ясно, что нужно делать. Добравшись до берега, он бросил тело Стива. Тишину кругом пронизали приглушенные звуки: потрескивания, всплески, стрекот – у самой воды кипела ночная жизнь.

Теперь нужно действовать быстро: надо найти самое глубокое место на озере и привязать к телу что-нибудь тяжелое… Слева послышались шаги – чей-то голос окликнул его по имени. Дамьен резко обернулся, схватившись за рукоятку ножа. Это был Вилли – он приближался, с хрустом ступая на ветки и не сводя глаз с тела Стива. – Все не так, как ты думаешь, – проговорил Дамьен на грани паники, – я все объясню… – Потом объяснишь. Думаешь бросить его в воду, так ведь? Дамьен, оторопев, не нашелся, что ответить.

– Тогда пошевеливайся, приятель! – уже более твердо проговорил Вилли.

– Я не стану расписывать в подробностях, что с тобой будет, если его найдут! Я тут видел лодчонку, привязанную у одного из понтонов, возьмем ее и сбросим тело в озеро, где поглубже, – это единственный выход: так его никто не найдет! С этими словами Вилли нагнулся и схватил Стива за правую руку.

– Может, подсобишь? – попросил он Дамьена. И Дамьен, придя в себя, подхватил его за другую руку. Так, волоча тело на пару, они подтащили его к скрытому в камышах понтону, к которому была пришвартована старенькая, облезлая лодка. Они перевалили в нее тело. После чего Вилли вернулся на берег за камнем, а Дамьен тем временем развязывал швартовую веревку. И вот они вдвоем сели в лодку. Дамьен взял весло, закрепленное на корпусе изнутри, и погрузил его в воду, стараясь держать лодку ровнее, несмотря на дрожь в руках. Когда они отошли подальше от берега, Вилли обвязал одним концом веревки ногу Стива, а к другому концу веревки привязал камень. Дамьен попробовал разглядеть берег, но перед ним простиралась сплошная тьма, над которой нависало усыпанное звездами небо. И все же он чуял лес, окружавший их со всех сторон и простиравшийся вдаль на сотни километров, являя собой целый мир внутри большого мира, – мир, в глубине которого билось великое множество маленьких диких сердец. И посреди этого мира он, бледный смеющийся демон, – мчится сквозь ночь, опьяненный свободой. Вилли проверил веревку на прочность, потом подхватил тело под мышки, Дамьен помог ему, схватившись за ноги, и они вместе бросили его за борт. Стив исчез за несколько мгновений. Дамьен содрогнулся, представив себе, на какую глубину он опустится.

– Надеюсь, легенда не врет, и все, что попадает в это озеро, больше никогда не всплывает, – сказал Вилли. – А может, рыбы успеют обглодать тело до того, как его выловят… Да не переживай ты так, я никому не скажу ни слова, поверь. Тут и моя вина есть. Стив с самого начала знал, что ты нас видел, и разубедить его я не смог. А когда понял, что дело принимает серьезный оборот, пошел тебя искать. Это была самозащита, так что не изводи себя. Теперь он никому не сделает ничего плохого.

Лучше всего – забыть это дерьмо.

Вернемся в лагерь и станем делать вид, будто ничего не случилось, ты будешь, как всегда, сторониться меня, только и всего. Что тут еще скажешь…

Дамьен с понимающим видом взялся за весло – и они спокойно доплыли до берега. На подходе к лагерю Дамьен замедлил шаг. Из палатки Лоры доносились стоны и шорохи соприкасающихся тел. Вилли засмеялся, а Дамьен показал ему знаком, чтобы он его не ждал. В палатке, где жили Стив и Юго, он отыскал большой черный рюкзак Стива, вытащил из него телефон – и кинулся в свою палатку, где уже лежал Вилли, прикинувшись, что спит. Он стянул с себя испачканную кровью футболку и засунул ее на дно рюкзака. По возвращении в Аннеси футболку надо будет сжечь в камине. Бросить ее здесь слишком рискованно. Там же, на дне рюкзака, он припрятал нож. Только вот его он, напротив, собирался отчистить и сохранить. Как трофей. Связь частично работала – ему пришло несколько сообщений: одно от матери и старшей сестры – они обе и практически одними и теми же словами спрашивали, как у него дела; дальше следовало сообщение от Янна – он перечитал его три раза, – в котором тот писал, как соскучился и как ему не терпится, чтобы он вернулся. Отвечать было поздновато. Дамьен убрал телефон в рюкзак, счастливый как никогда. Он соскучился по нему. Янн ждал, когда он вернется.