По моей коже пробежали мурашки от запоздалого осознания, какая страшная сила текла по жилам служителей. Еще недавно я не знала, как их бояться – и вот увидела воочию, что они могут сотворить. Камни, люди или рагана – перед лицом огненной стихии все одинаково уязвимы…

Я подошла к Чернице и остановилась, позволив реке коснуться моих босых ног. Вода была холодной и маслянистой на ощупь. Черница плеснула волной и откатилась, шурша галькой, словно приглашала войти. Я ответила на приглашение и медленно пошла на глубину. Река приняла меня, словно ребенка в колыбель, подтолкнула и разгладилась под телом, создавая гибкую опору. Я никогда не боялась плавать, не боялась воды – я видела в ней только друга, могучего и бережного.

Вода не терпела неуважения. Она легко могла захлестнуть нос и рот, залиться в легкие, оплести ноги и утянуть на дно того, кто вздумает с ней поспорить. Но я никогда не спорила. Я просто отдавалась на ее волю, и вода принимала меня, очищая от темных мыслей, растворяя грусть в шелковых перекатах, выстуживая горе весенней ледяной свежестью.

Я перевернулась на спину и легла на волны, глядя в ночное небо. Звезды были вокруг меня – сверху, снизу, по бокам – отражаясь в глубинах Черницы и перемигиваясь со светлячками, порхающими между деревьев на берегу. Река плавно несла мое тело, и я чувствовала себя крохотной песчинкой, затерянной в беге времен. Я смотрела в бесконечность и ощущала ее под собой. Бесконечность и безвременность облизывали мои пальцы и распускали косу, позволяя волосам свободно струиться, смешиваясь с речной водой. Темное небо склонилось надо мной, загадочно мерцая глазами-звездами.

Я не знала, сколько времени прошло, прежде чем я вновь осознала себя – Ясмену, рагану, живущую в Приречье, человеческую девушку двадцати лет от роду. Взмахнув руками, я выпрямилась, свечкой зависнув в воде. И не удивилась, увидев, что сдвинулась относительно мостков всегда на десяток шагов. Только мысленно поблагодарила Черницу, вернувшую меня в тот же миг, из которого я унеслась в безвременье.

Обновленная сила струилась внутри живительным искристым потоком, и я радовалась ей как никогда раньше.

Вдруг чувство опасности пронзило хребет раскаленной иглой. Сильными гребками я бросила тело к берегу, уже понимая, что не успеваю. Некуда бежать. По бокам – курганы. Позади Серая Чаща. А впереди, на мостках, уже стоял, ухмыляясь, тот, кого я отчаянно желала никогда больше не встретить.

- Сауле, светозарная богиня, за что ты так со мной..., – прошептала я, когда человек выдвинулся из теней, и лунный луч высветил знакомое лицо, искаженное безумной усмешкой. Богиня не ответила, а Анжей поманил меня пальцем, не прекращая улыбаться. Позади него темнота шевельнулась и выплюнула еще двоих мужчин, замерших, точно настороженные цепные псы.

Я доплыла до глубины, где могла встать, и уперлась ногами в гальку. Выпрямилась, мимоходом порадовавшись, что вода здесь доходила до ключиц. Поднимать руки не торопилась, не желая показывать нападающим кинжал Бура. Пропитавшиеся влагой повязки ослабли, и ткань тревожила едва затянувшиеся раны, отвлекая внимание.

- Какая встреча, ведьма, – растягивая слова, проговорил Анжей.

- И тебе не хворать, – отозвалась я, следя за ним настороженным взглядом. – Когда ты вернулся?

- Разве я похож на навью тварь? Или на рыжего прощелыгу – охотничка? А? – парень в притворном удивлении развел руки, повернулся к одному приятелю, затем к другому. Они угодливо замотали головами и засмеялись.

- Видишь, непохож. Так с чего я тебе отвечать должен, нечисть? – последнее слово Анжей словно выплюнул, шагнув к краю мостков и оскалив зубы. – Вернулся в самый раз, чтобы убедиться и свидетелям показать, кто ты есть на самом деле.

Я подняла повыше подбородок, твердо встретив его взгляд. Уже поняла, что не отступят. Выйти придется: наш с рекой танец закончился, и тело постепенно пробирал холод, приходя взамен очищению и чувству единения со стихией.

- Не знаю, что ты себе надумал, но давай обсудим это утром. Мы только что пережили нападение навий, и я очень устала.

Анжей усмехнулся, словно я удачно пошутила. Он вообще сегодня был в слишком хорошем расположении духа, и это пугало сильнее, чем то, что нападающих было трое, а я одна и почти без одежды.

- Уж не ты ли привела приятелей из Чащи попировать, а, ведьма? Вижу, не совладала, подрастратила силы, раз прибежала обряды свои богомерзкие творить. А может, дейвасам надо спасибо сказать? Признайся, сильно они попортили твою шкуру? Не понимаю, чего огненосцы так долго ждали, ведь собирались сразу тебя увезти в свою Черную Школу, ан нет – засели в волости, как чирьи на заднице.

- Тебе-то откуда знать, чего они хотели? – нехорошее подозрение шевельнулось во мне, и Анжей поспешил самодовольно развеять последние сомнения:

- Тот огненосец, Марий Болотник – он же хотел меня порешить. Да только я сразу ему сказал, что не ту жизнь он забрать собирается. Помню, в голове помутилось, и я в лицо ему рассмеялся, что он под собственным крылышком рагану пригрел. Стоило заикнуться о твоих белых космах, как дейвас аж затрясся весь. Притащил меня в какой-то домишко, велел сидеть тихо, сказал, придут за мной, и исчез. А я что, дурак что ль – ждать неизвестно какой участи? Сбежал. Но в Приречье объявляться не стал: огненосцы меня опередили, и попадаться им на глаза было опасно. Я затаился и ждал, когда же они, наконец, возьмут тебя за горло.

Анжей самодовольно выпрямился и провел рукой по волосам, точно красуясь. Пальцы ног начало сводить от холода. Зубы сами собой принялись выстукивать тихую дрожь. Еще минут пять болтовни, и завтра меня скрутит женским воспалением, да так, что придется неделю лежать пластом, отпаиваясь травами и не расставаясь с грелкой. Слова Анжея жгли каленым железом, и редкие злые слезы сами собой выступили на глазах. Но, будто мало было уже сказанного, безумец заговорил снова:

- Я устал просто ждать. Дейвасы жировали на дармовых харчах и, кажется, даже не собирались тебя трогать. Тогда я решил посодействовать их прозрению.

- Это ты разрушил курган, – внезапно с ужасом поняла я. – Из-за тебя могли погибнуть живые люди, ты, мерзкий…

- Закрой свой грязный рот! – взвизгнул парень, и его приятели переглянулись. – Это ты виновата! Сумела заморочить всех. Кроме меня и верных мне людей, конечно, – Анжей обвел рукой своих цепных псов, и они, послушные приказу, тоже придвинулись ближе. – Своим купанием ты окончательно