Я бросаю взгляд на экран миниатюрного передатчика на запястье.

Раннее-раннее утро. В комнате темно, даже ночник выключен. Для меня это не проблема, я вижу в темноте практически также хорошо, как и при ярком дневном освещении. Рядом лежит Тайра, прижавшись спиной к моему боку. Лёгкое одеяло сбилось в ногах, обвивая бёдра, тёмно-синие волосы ночным покрывалом разметались по подушке и плечам, скрывая от моего жадного взгляда её грудь. Спит. В моей постели. Не помню, чтобы меня когда-нибудь вот так выключало, напрочь, сорвав все стоп-сигналы, и уносило вдаль. Последнее, что отложилось в памяти, как она обняла меня. И всё, потом темнота, прыжок без страховки в забытьё.

Аккуратно провёл пальцем по выступающим позвонкам спины, очерчивая бугорки. Лёгкая, почти невесомая и хрупкая настолько, что каждый раз, сжимая её в объятьях, страшусь услышать хруст раздавленных костей. Меня преследует эта галлюцинация – держу в объятиях её тело, поломанное, перекрученное, с запёкшейся местами кровью и безвольно повисшей головой. В этом кошмаре я несильно встряхиваю её, заглядываю в мёртвые и пустые глазницы.

С каких пор меня преследуют кошмары и предчувствия? Ответ лежит совсем рядом со мной, под боком, глубоко и размеренно дыша во сне, даже не подозревая, какая тьма клубится в моей голове, грозясь вырваться наружу. Прогоняю мрачные мысли, невесть откуда взявшиеся, глубоко вздохнув и пытаясь подстроиться под ритм дыхания. Улыбаюсь, отчётливо понимая, что этот бессловесный момент единения с ней, когда одно дыхание на двоих, привязывает меня к Тайре крепче, чем самый жаркий секс.

Хотя от секса я бы тоже не отказался. Провожу руками по её телу, повторяя его изгибы. До сих пор не верится, что вчера птичка добровольно прыгнула ко мне в постель, даже не пытаясь оправдаться или прикрыться каким-то благовидным предлогом. Такой я её еще не знал: жаркой, доверчивой, охотно принимающей ласку, не огрызающейся в ответ. Правда, никто не гарантирует, что после пробуждения ото сна в Тайре вновь не восстанет дух противоречия самой себе, разрушив хрупкий мост, перекинутый через пропасть.

Глажу рукой шелковистую кожу бёдер, прижимаюсь к ней, отчётливо чувствуя желание слиться с Тайрой, заполнить собой полностью. Аккуратно провожу рукой, скользя к треугольнику между ног, мягко отвожу бедро в сторону, накрывая пальцами промежность. Едва сдерживаюсь, чтобы единым движением пальцев не ворваться внутрь неё. Вместо этого начинаю нежно растирать подушечками пальцев чувствительный клитор, время от времени соскальзывая вниз и обводя контур желанного сладкого лона.

Тайра такая мягкая и нежная, что её тело через несколько минут послушно отзывается на ласку. Она сама ещё этого не знает, но внизу уже раскрылась навстречу моим пальцам, увлажнённая и горячая, сонная. По телу пробегает лёгкая дрожь и из пухлых губ вырывается лёгкий стон. Интуитивно она прижимается бёдрами ко мне. Приподнимает голову с подушки и оборачивается. Разомлевшая после сна, с удивлённым выражением в своих глазах невероятного цвета.

– Тише, лежи, – прижимаю её обратно к кровати, меньше всего мне хочется, чтобы она ускакала от меня прочь сейчас, когда всё так зыбко и многообещающе. – Ты всё ещё спишь.

– А мне кажется, что я уже проснулась…

Голос Тайры после сна немного ниже, чем обычно. Просовываю одну руку под её тело, обхватывая грудь, а второй рукой продолжаю ласкать её снизу.

– Прекрати…

Тайра пытается увернуться, но я держу её крепко.

– Нет, Тааайра, ты вчера сама пришла ко мне сюда, и просто так я тебя не отпущу. Хочу тебя здесь, сейчас, утром, пока ты такая мягкая и отзывчивая…

Усиливаю нажим и начинаю быстрее ласкать клитор, наслаждаясь ощутимой пульсацией под подушечками пальцев, перемещаюсь ниже и ввожу в неё палец, двигаю им внутри. Тайра стонет, прижимаясь к моей руке, выражая одним-единственным движением всё своё желание. Меня не нужно долго упрашивать. Хочу слышать, как она стонет всё громче и чаще, хочу чувствовать, как сильно она сжимает меня внутри…

Одним движением переворачиваю её на живот, заставляя приподнять попку кверху. Тайра протестующе стонет, но несколько ласкающих движений убеждают её в обратном, и она отдаётся на волю моих рук. Охренительное зрелище: круглая попка задрана кверху, не скрывая ничего от моего взгляда. Толкаю её голову и плечи вниз, вжимая в простыни:

– Не двигайся сейчас…

Возбуждение почти болезненное, но всё же не могу удержаться от поцелуя. Приникаю жадным ртом к её лону, целую и провожу языком по кругу, ударяя кончиком языка по чувствительному месту, прокладываю дорожку снизу вверх. Она дёргается назад, когда я обвожу языком аккуратное отверстие попки. Успокойся, девочка, это мы оставим на потом…

Поднимаюсь и начинаю медленно входить в её лоно, заполняя собой, чувствуя, как она послушно сжимает меня. О да-а-а-а… Сделай так ещё раз, пожалуйста. Я крепко обхватываю её бёдра и начинаю двигаться, как заведённый. Если она ещё и чувствует небольшой дискомфорт, то очень быстро к нему привыкает или просто не подаёт вида, сосредоточившись на приятном.

Правильно, птичка, так и надо. Так правильно… И хорошо. Как же с ней хорошо!.. Я не просто вбираю каждый её стон и движение навстречу, я отпечатываю это в своей памяти. Я, жадный скупец и эгоист, желающий сохранить на потом самые сладкие моменты пребывания вместе с ней. Темп моих движений непроизвольно ускоряется, я наматываю её волосы на кулак и тяну на себя.

Тайра вскрикивает, но подчиняется этой маленькой грубости. Заставляю её подняться, прижимаюсь к ней со спины, продолжая вбиваться всё быстрее и быстрее и обхватываю руками грудь, жадно сминая. Этого мне кажется мало: впиваюсь губами в нежную кожу шеи около плеча, пускаю в ход зубы. Прикусываю кожу и, что есть силы, сжимаю острые твёрдые соски между пальцами. Тайра всхлипывает: не то полукрик, не то стон.

– Терпи, маленькая, я слишком голоден с утра, чтобы быть нежным. Потом, позже… А сейчас я просто хочу тебя до жути…

Собственный голос слышится мне чужим, до того он ломкий и прерывающийся. На коже выступают мелкие капельки пота, воздух вокруг кажется раскалённым, а возбуждение вот-вот вырвется из меня наружу. Да, это происходит после очередного резкого толчка в её горячее лоно. Тайра выгибается назад, прижимаясь ко мне ягодицами, я всё еще продолжаю двигаться, замедляясь, а она содрогается от сильного оргазма.

Обессилено падаю вниз, увлекая её за собой. Странное дело, она не пытается отстраниться, прижимаясь к моей груди, обхватывая руками за торс. Усмехаюсь:

– Неужели моя маленькая птичка привыкла к моей близости?

Быстрый взгляд из-под густых ресниц и робкая улыбка заставляют моё сердце замереть на мгновение, а потом вновь пуститься в быстрый бег. Тайра ничего не говорит, только прижимается губами к шее, спускаясь ниже летящими поцелуями, покрывая ими грудь от одного плеча до другого, словно очерчивая контуры чёрной вязи татуировки.

Я всё еще лежу на кровати Палача, разомлевшая от бурных ласк, с губами, припухшими от поцелуев. Странно, но мне кажется, что этого мало. Я тянусь к Палачу за дополнительной порцией нежности. Кожу после принятого душа чуть знобит, и я теснее прижимаюсь к Палачу, мгновенно оказываясь в кольце сильных и горячих рук. Не знаю, сколько продлится приятное, немного пьянящее ощущение полёта, и не хочу задумываться об этом, наслаждаясь близостью. Вполне возможно, что едва я выйду за порог этой комнаты, очарование момента растает, и неприглядная правда набросится на меня из-за угла, вгрызаясь в глотку острыми зубами. Но сейчас я отмахиваюсь от мрачных мыслей, и прошу его: