– Это страшно интересно! – возбуждённо говорила Энни Марилле. – Вначале сочинительница читает в тишине свою историю, а все слушают. Потом открывается дискуссия. Но всё это мы сохраним в тайне для своих потомков. Мы все пишем под псевдонимами. Мой псевдоним – Розамунда Монморанси. У всех девочек неплохо получается. Руби Джиллис немного сентиментальна. Она просто помешена на любовных историях. Но в этих делах главное – не переборщить! А Джейн, наоборот, избегает этой темы, так как стесняется читать любовные рассказы вслух. У Джейн, вообще, лёгкое перо. А вот Диана просто начиняет свои истории сплошными убийствами. Она говорит, что не знает, что ей делать со своими персонажами, поэтому, избавляется от них таким немилосердным способом. Я всегда подбрасываю им какие-нибудь идеи, но ведь у меня в голове их миллионы!

– Всё это ваше сочинительство и гроша ломаного не стоит, – недовольно буркнула Марилла. – Забиваете свои головы ерундой да теряете драгоценное время, которое могло бы быть посвящено учёбе! Чтение всяких там романов – пустая трата времени, но ещё хуже, когда тратят время на их сочинительство!

– Марилла, но мы же пишем истории со смыслом! В них отражается мораль! – с жаром воскликнула Энни. – Мораль – великая вещь, как говорит мистер Аллан. Я прочла ему и миссис Аллан одну из своих историй, и они сказали, что в ней определённо есть мораль. Только они посмеялись над неудачными местами. Но уж лучше пусть смеются, чем плачут! Джейн и Руби почти всегда заливаются слезами, когда я дохожу до наиболее трогательных мест. Диана написала тёте Жозефине о нашем клубе, и та попросила, чтобы мы отослали ей парочку историй! Ну, мы и отобрали четыре самых лучших сочинения и послали ей. Недавно пришёл от неё ответ. Представляете, она пишет, что в жизни своей не читала ничего подобного, и что они – просто восхитительны. Это нас немного озадачило, так как все истории, как одна – с трагическим концом и просто изобилуют убийствами. Но я рада, что мисс Берри их оценила. Приятно сознавать, что клуб наш существует не просто так! Миссис Аллан считает, что всё нужно делать со смыслом. Я и стараюсь всё делать со смыслом, но иногда забываюсь, особенно когда мы веселимся. Мне хотелось бы хоть чуть-чуть походить на миссис Аллан, когда вырасту. Вы думаете, мне удастся стать такой же, а, Марилла?

– Я в этом очень сомневаюсь, – беспощадно сказала Марилла. – Едва ли миссис Аллан была такой как вы – фантазеркой и забывчивой девицей!

– Нет, конечно… Но и она не сразу стала такой замечательной, как сейчас, – серьёзно заметила Энни. – Она мне сама призналась в этом! Оказывается, миссис Аллан была в детстве такой озорницей! Она постоянно… дралась со всеми! Знаете, я так воодушевилась, услышав об этом! Каюсь, Марилла, не следует так радоваться по этому поводу! Мне и миссис Линд об этом сказала. Уж она-то всегда приходит в ужас, когда слушает о проделках взрослых и детей; она слышала, как один проповедник рассказывал, то когда в детстве он жил у своей тётушки, то однажды стащил из буфета пирожок с клубникой. Миссис Линд сразу же перестала уважать его. Но я-то как раз придерживаюсь иного мнения на этот счёт. Какое мужество надо иметь, чтобы публично признаться в своём проступке! Это прекрасный пример для малышей, которые раскаиваются в своих неблаговидных поступках. Они должны понимать, что совершённые ошибки не помешают им со временем стать лучше и даже… надеть сутану! Вот над чем я думаю, дорогая Марилла!

– А я думаю, самое время покончить с мытьём посуды, – иронично сказала Марилла. – Вы проболтали целых полчаса! Не для вас что ли существует поговорка: «Сделал дело – гуляй смело?»

Марилла, возвращаясь домой, с очередной встречи благотворительного общества в один из апрельских дней вдруг осознала, что зима простилась с Эвонли, и свежее дыхание весны вселяет новые надежды в души весёлой молодёжи и грустных стариков. Марилла почувствовала это бессознательно, не подвергая глубинному анализу свои чувства. Она пыталась сосредоточиться на мыслях о благотворительности, пожертвованиях и… новом ковре на полу в комнате молитвенных собраний. И всё же весна брала своё: гармония торжествовала во всей природе – в красных полях, окутанных бледно-фиолетовыми туманами, через которые просвечивал диск закатного солнца, и в чётко очерченных тенях елей на заречном лугу, и в клёнах с набухшими малиновыми почками, что росли по краю зеркальных заводей. Мир пробуждался, и земной пульс учащённо бился под серым дёрном. Весна вернулась, и от этого Марилла шагала бодрее и легче, несмотря на свой почтенный возраст, радостно воспринимая перемены, происходившие в природе. Её глаза с любовью остановились на Грин Гейблз; в них вспыхнули весёлые искорки – отражения отблесков заката, плясавших на стёклах окон усадьбы. Марилла, ступая по сырой дорожке, не переставала думать о том, как всё-таки приятно направляться домой, к камину, в котором потрескивали дрова, объятые языками пламени, и к накрытому заботливой рукой Энни чайному столику. Хорошо, что есть семейный очаг, преобразившийся благодаря этой девочке, у которого можно отдохнуть после затянувшегося собрания в обществе!

Марилла испытала явное разочарование, когда, вернувшись домой, не обнаружила там Энни. Кухня пустовала, и огонь был погашен. Она же просила Энни приготовить чай на файв-о-клок! Теперь придётся снимать выходное платье и спешно готовить всё самой, пока не вернулся с поля Мэтью.

– Ну и задам же я мисс Ширли, когда она появится дома! – решила Марилла заняться воспитанием девочки, расщепляя дрова ножом с большей силой, нежели это было необходимо.

Пришёл Мэтью и терпеливо ожидал своего чая, сидя в углу.

– Шастает где-то со своей Дианкой, – ворчала Марилла, – выдумывает свои дурацкие истории или репетирует идиотские сценки… И вечно оставляет дела на потом! Внезапно может забыть обо всём и куда-нибудь сорваться! Какое мне дело до того, что миссис Аллан считает её наиспособнейшей и милейшей из всех девочек, которых она когда-либо видела?! Да, она, может, и способная. Только если голова забита всякой дурью – какой от этого толк? Она переменчива, как ветер: сегодня одно, завтра – другое! Об этом мы и говорили сегодня с Рейчел Линд на собрании благотворительного общества. В общем, я рада, что миссис Аллан выступила в защиту Энни, иначе мне бы самой пришлось осадить Рейчел, так как она что-то уж сильно наезжала на нас с критикой за издержки воспитания этого ребёнка. Это я-то не в курсе, что у Энни полно недостатков?! Да мне они видны лучше, чем кому бы то ни было, ведь воспитываю-то её я! Но поливать её публично грязью (здесь Марилла сгустила краски) не позволю! А миссис Линд, – прости, Господи, – нашла бы недостатки в самом архангеле Гаврииле, если б он прибыл в Эвонли… Вот только где эта девчонка на самом деле, бродит? Я ведь по-человечески просила её остаться дома и присмотреть за хозяйством! На собрании мы её защищали, а она вот что вытворяет! Раньше такого не бывало!

– Ну, даже и не знаю, – сказал Мэтью, который, как известно, всегда отличался мудростью и терпением. Кроме того он был голоден, и предоставил Марилле излить всё, что у неё накопилось на душе. По опыту Мэтью прекрасно знал, что если не вступать с ней в перепалку, дела с ужином пойдут куда быстрее…