– Обещаю, – очень серьезно заверил ее Адъян.

После смены они вместе отправились в ближайший магазин купить кое-что для первого их совместного праздника. Маричка не удержалась и положила в тележку красивые свечи, тогда Адъян выбрал благовонные палочки. В супермаркете, конечно, не то, ширпотреб, но не ехать же в центр за настоящими. А сандаловый аромат подходит к любой ситуации.

Они выбрали для своего свидания просторную квартиру на последнем, двадцать четвертом, этаже. Там, разумеется, не было никакой мебели, кроме строительных козел, и не совсем еще была закончена отделка, но зато из окон открывался очень красивый вид. Особенно из эркера – чуть ли не вся Москва была видна, как на ладони. Оглядевшись, оба влюбленных одновременно подумали, как, наверное, хорошо будет жить в такой квартире, как повезет или уже повезло тем, кто ее купит или уже купил. А ведь действительно: пройдет еще совсем немного времени, всего-то несколько месяцев – и дом сдадут. И тогда здесь начнется совсем другая жизнь. Зашумят лифты, зазвучат голоса, зазвенит детский смех, будут слышны звуки музыки, телевизора, работающей домашней техники. Окна завесят шторами и тюлем, на подоконниках появятся цветы, в комнатах расставят мебель, полки украсят разными милыми безделушками. И тот, кто поселится в этой квартире, непременно будет очень счастлив, это обязательно, иначе и быть не могло!

– А все-таки хороший дом мы строим… – проговорил после паузы Адъян. – Вот эта квартира получится просто отличной.

– Да… Жаль тильки, що у нас ніколи такою не буде, – вздохнула Маричка.

– Ну, почему же никогда? – не согласился с ней Адъян. – Будем работать – со временем и заработаем.

Он приспособил козлы под стол и скамейку и постелил на них газеты, чтобы можно было сидеть, не пачкаясь. Маричка тем временем приготовила нехитрые закуски и открыла красное вино. Выросшая в виноградном краю девушка не представляла себе праздника без спиртного, но, помня, что ее избранник вообще не пьет, выбрала самую маленькую бутылку, на двести граммов. Адъян плеснул себе в пластиковый бокал немного сока, но не торопился начать праздничный ужин.

– Що ж ты не ешь? – улыбнулась Маричка. – Разумею, тебе пить не можно, но есть-то можно?

– Знаешь, Маша, я хочу сказать тебе что-то очень важное… – волнуясь, что обычно было ему абсолютно не свойственно, наконец, проговорил Адъян.

– Що? – Маричка тоже заволновалась, даже отставила стакан.

– Я хочу… Хочу сказать… Хочу, чтобы мы с тобой были вместе. Всегда. Даже несмотря на то, что, наверное, я все-таки никогда не смогу купить для нас вот такую квартиру… – запинаясь, проговорил Адъян.

– Ти хочеш, щоб ми одружилися? Щоб я вийшла за тебе заміж? – ахнула Маричка.

– Да. Я хочу, чтобы мы поженились. Чтобы ты стала моей женой, – подтвердил Адъян. – Ты согласна?

Больше всего на свете Маричке хотелось сказать «да». Но она не решалась. Слишком много имелось «но», слишком много возникало вопросов. Как им жить семьей, где, на что? У обоих ни кола ни двора, только семьи на родине, куда нужно регулярно отправлять бóльшую часть зарплаты. Да и вообще – как можно православной девушке выйти замуж за буддиста? Не будет ли это непростительным грехом перед Богом? Обо всем этом, конечно, обязательно надо подумать, все обсудить… Только не сейчас. Потому что сейчас уж больно не хотелось ей портить праздник разговорами о проблемах и заботах…

Так что вместо ответа Маричка лишь придвинулась ближе к Адъяну и положила ему голову на плечо. Он осторожно обнял ее. Вот так они и сидели, любуясь Москвой с высоты птичьего полета. Молчали и впрямь чувствовали сейчас себя так, словно парили высоко-высоко в небе…

Если бы Маричка и Адъян действительно могли взлететь над городом и, подобно ангелам, умели бы видеть сквозь потолки и стены, то смогли бы узнать, чем каждый из героев нашей истории занимался в эту минуту. Ближе всех к ним была Чуня, которая, усевшись возле лампы, с увлечением, забыв обо всем на свете, читала. С тех пор, как Маричка выучила ее этому удивительному, почти волшебному занятию, девочка читала запоем, все подряд, что попадалось на глаза. И вот теперь она держала перед собой раздобытую где-то рекламную листовку магазина подарков, в которой рассказывалась история о святом Валентине. Оказывается, он был священником, и очень добрым, помогал влюбленным и, рискуя своей жизнью, тайно венчал их вопреки запрету грозного правителя. В конце концов священника поймали и казнили, но люди помнили о нем и назначили святым – покровителем, защитником и помощником всех влюбленных. Очень понравилась Чуне эта легенда, жаль только, что она оказалась слишком короткой, быстро кончилась – и читать больше было нечего. Надо будет дядю Боцмана попросить, чтобы снова привез ей какую-нибудь книжку.

А Боцман в этот момент был уже далеко от стройки, рядом со своим домом, в Люберцах – качался в спортзале, поднимал тяжелую штангу. Праздновать День Валентина Георгий не считал нужным, не относился он никогда всерьез к этому празднику, да и не было у него никакого на то желания. И потому, когда Мирослава намекнула, что неплохо бы провести хотя бы вечер 14 февраля вместе, он сделал вид, что не понял намека, и преспокойно уехал домой.

А что же Мирослава, верно, она грустила, плакала у окна? Вовсе нет, ничего подобного! В тот момент она сидела в зале кинотеатра «Энтузиаст», держала на коленях букет цветов и смотрела романтическую комедию. И при этом она сидела не одна, рядом с ней был тот, кого меньше всего можно было заподозрить в любви к романтическим комедиям, – Сергей Волков. Идея пригласить Мирославу в кино вечером Валентинова дня принадлежала именно ему. Сам-то он не придавал никакого значения этому празднику, но хорошо помнил, как важно было для всех его сотрудниц по офису именно в этот день получить цветы, подарки и приглашения на свидание. Когда он узнал, что в этот вечер Мирослава не будет с Георгием, он тут же позвал ее в кино и преподнес при встрече целую охапку роз.

И еще одна знакомая нам пара проводила этот вечер вместе. Это пенсионеры Иннокентий Федорович и Леокадия Альбиновна, активисты движения «Скажем «НЕТ!» незаконной стройке!». Конечно, они не праздновали Валентинов день, – их, наоборот, свела сегодня общая нелюбовь к этому заграничному празднику. Ну сколько же можно все с Запада перенимать! Будто у нас нет своих хороших праздников, фильмов или традиций. Это же безобразие, что творится: по телевизору сплошные боевики, едят все вокруг какие-то хот-доги да сэндвичи, даже надписи на магазинах сплошь на нерусском языке, будто ты не в Москве, а в Америке. То ли дело раньше… Куда дели пирожковую, что располагалась напротив Библиотеки имени Ленина? А бассейн «Москва»? А лодки на пруду в Парке имени Горького? А кафе «Космос»? Какое там было мороженое, объедение! Тема это благодатная, развивать ее можно до бесконечности. Чем пенсионеры и занимаются под куриные котлетки с картофельным пюре да коньячок. Врач, конечно, запрещал, но что уж там, по чуть-чуть сегодня было можно. Все же какой-никакой, а праздник.

А вот кто 14 февраля был совсем один – так это Королева Марго. Она из принципа осталась в этот день дома, ей совсем не хотелось никуда выходить, даже на улицу. Там повсюду, куда ни глянь, одни милующиеся парочки гуляют. Когда у тебя на душе скребут кошки, вид чужого счастья действует на нервы. Марго заперлась в своей квартире и смотрела «Доктора Хауса». Почему-то Доктор Хаус очень напоминал ей Боцмана. Не внешне, разумеется, но уж по характеру – точно.