Время тянулось медленно, как карамельные тянучки, которыми орденские наставники баловали в детстве будущих бессмертных. Впрочем, Джарета сей аспект вовсе не раздражал, напротив, ему нравилось ощущать неспешное течение времени и не в последнюю очередь потому, что в этом бесконечном потоке он наконец оказался не одинок. Конечно, его спутницу трудно было назвать душой компании, но Джарету достаточно было просто быть рядом и ощущать, что он ей нужен.

— Чего ты за мной таскаешься? — неприязненный голос Кристины вырвал его из задумчивости. Джарет даже не сразу сообразил, что случилось, а когда до него дошло, то его сердце едва ни выпрыгнуло из груди от радости. Через мгновение бессмертный уже оказался рядом и держал свою ожившую пациентку за руки. Увы, сама она вовсе не испытывала того же энтузиазма. — Если ты рассчитываешь на какую-то награду, то забудь, я тебя не просила обо мне заботиться.

— Мне от тебя ничего не надо, — Джарет даже растерялся от такого нелепого подозрения. — Я просто хотел помочь.

Он совершенно не лукавил, бескорыстие вообще было присуще всем бессмертным, но Кристина ему не поверила. Это было довольно странно, ведь она выросла рядом с таким же бескорыстным парнем, готовым ради своей сестрички на любое безумство. Но пример Алика её ничему не научил, похоже, с натурой бессмертного нужно было родиться, приобрести это качество было невозможно. Недаром же Магистры тратили столько сил, чтобы отыскать нужных людей для своих отрядов бессмертных. Уж наверное они не стали бы так заморачиваться, если бы стремление к бескорыстному служению можно было воспитать.

Поскольку Алик унаследовал это стремление от своего отца, ему было невдомёк, что забота его любимой сестрички была лишь частью её стратегического плана по завоеванию сердца Риса. Кристина была уверена, что как бы её избранник ни сопротивлялся, рано или поздно он всё равно угодит в расставленные сети и сделается её безраздельной собственностью. Что ж, план хитроумной манипуляторши сработал, вот только одного она не учла. Дело в том, что любовь невозможно приручить как бездомного щенка. Она — птичка свободная и в клетке не живёт, даже в богатой и комфортабельной. Пленить любовь, конечно, можно, но ненадолго. Она либо вырвется из клетки, либо просто умрёт в неволе. Рису вырваться, увы, не удалось.

Джарет, конечно, не вдавался в эти философские рассуждения, он просто ощущал, что вся его жизнь вдруг сосредоточилась вокруг одного незамысловатого объекта — счастья любимой женщины. Если бы потребовалось, он бы остался рядом с Кристиной до самой смерти, ухаживая и заботясь о ней без каких-либо претензий на ответное чувство. Любовь, поселившаяся в чьём-то сердце, вовсе не требует топлива извне, она сама сияет подобно солнышку, одаривая теплом всех, кто оказался рядом. Желания любимого человека внезапно обретают для того, кто любит, силу законов мироздания, и их собственная жизнь становится лишь одним из атрибутов служения, причём не самым важным. Ну откуда было Кристине знать, чем она стала для Джарета, ведь то, что она называла своей любовью к Рису, было просто эгоистичной страстью им обладать.

— Мне не нужна твоя жалость, — зло выкрикнула осчастливленная заботой бессмертного страдалица.

— Жалость? — судя по удивлению, написанному на физиономии Джарета, подобная трактовка его мотивов показалась ему абсурдной. — Ты всё неправильно поняла, Кристина, это ты оказываешь мне услугу, принимая мою помощь.

— Хочешь сказать, что тебе в кайф выполнять мои капризы? — командирша презрительно хмыкнула. — А что если я пожелаю, чтобы ты спрыгнул в пропасть?

— А ты пожелаешь? — Джарет нахмурился, как бы оценивая, можно ли принять слова Кристины за шутку, или она говорит всерьёз.

— Почему бы и нет, — лицедейка самозабвенно погрузилась в только что придуманную роль пострадавшей от жестокого обращения женщины. — Это же ты рассказал Рису, что моя мама жива. Больше ему неоткуда было об этом узнать.

— Верно, и это вернуло ему желание жить, — согласился Джарет.

— Недолго же он прожил, — голос Кристины наполнился желчью. — А тебе не пришло в голову, что своим вмешательством в нашу с Рисом жизнь ты её разрушил?

— Ты правда так считаешь? — Джарет совсем растерялся. — Но Рис ведь собирался застрелиться.

— Некоторые лекарства бывают опасней самой болезни, — нравоучительно заявила Кристина. — Пуля убила бы только одного Риса, а твой болтливый язык погубил всю мою семью. Конечно, я хочу, чтобы ты заплатил зато, что сделал с нами.

Пару секунд Джарет раздумывал над предложенной версией событий, но вовсе не потому, что искал в логике Кристины какую-то прореху, просто пытался осознать свою роковую роль в её жизни. Меньше всего на свете Джарету хотелось бы причинить страдания этой женщине, и в его действиях вовсе не было злого умысла, типа попытки избавиться от её мужа. Напротив, он уже успел включить Риса в свою семью и с присущей бессмертным бескомпромиссностью принялся его опекать. Неужели благие намерения и тут сыграли свою привычную роль, заведя Джарета на дорогу во всем известное местечко, где грешникам предоставляется бесплатная возможность искупить свою вину?

— Я не хотел причинить тебе вред, — покаялся он, — это была просто ошибка. Но ты права, за ошибки тоже нужно платить.

Джарет поднялся на ноги и, стряхнув налипший снег с коленей, направился к краю пропасти. Не ожидавшая такой развязки Кристина буквально застыла в ступоре. Разыгрывая свой спектакль, она всего лишь хотела выместить на добровольном зрители свою обиду на злую судьбу. Ей даже в голову не могло прийти, что Джарет примет её игру за чистую монету. В конце концов, умереть по-настоящему в Убежище было невозможно, так что жертве Кристининых сценических экспериментов ничего не грозило, разве что потерять доступ в этот искусственный мирок. На этом этапе рассуждений Кристину буквально переклинило, поскольку она поняла, что совершенно не хочет лишаться общества своей сиделки.

— Стой! — Кристина подорвалась и бросилась вслед за Джаретом. — Я же пошутила, — она успела схватить самоубийцу за рукав, когда его нога уже зависла над пустотой. — Неужели тебе так надоело обо мне заботиться, что ты готов перекрыть себе доступ в Убежище таким путём? Ты же знаешь, что уйти на перевоплощение отсюда нельзя, — она с удивлением воззрилась на озадаченную физиономию жертвы своих капризов. — Ты не знал?

— Здесь невозможно умереть? — неподдельное удивление, прозвучавшее в голосе Джарета ясно дало понять жестокой махинаторше, что она зашла в своих издевательствах слишком далеко.

— Это искусственный мир, — она потянула Джарета за рукав, уводя его подальше от края пропасти. — Умереть тут, конечно, можно, но уйти отсюда на перевоплощение — нет. Если бы ты всё-таки спрыгнул, то разбился бы о