А она бросила их там одних.

Нора взвыла, как зверь. Она взывала к добрым духам, молила о защите. И истошно звала детей. Задыхаясь и икая от необоримого ужаса, она неслась к дому, спотыкаясь о корни и цепляясь за ветки.

Кусты ежевики цеплялись за одежду, выдергивали клочья. Ветви били по рукам, но она мчалась, сломя голову. Нога зацепилась за торчащий корень, но она устояла и продолжала свой бег. Домой, к детям!

Пронзительный крик Брюса все не смолкал, и от этого волосы у Норы встали дыбом. Она не слышала голоса Бетани, только Брюса, крошку Брюса, орущего так истошно, будто кто-то выкалывал ему глаза.

Нора споткнулась, ударилась лицом о землю, тут же вскочила. Кровь из носа текла ручьем. Охнув от боли, она стерла с лица кровь и грязь, ловя воздух ртом, плача, крича, молясь и икая. С отчаянным усилием Нора снова помчалась к дому.

С грохотом вломилась в дверь. Вокруг мельтешили куры. Брюс стоял, вжавшись спиной в стену подле дверей. С выпученными от ужаса глазами, ничего не соображая, он вопил так, будто сам Владетель хватал его за пятки.

Завидев мать, Брюс протянул руки, намереваясь обхватить ее, но при виде окровавленного лица и стекавших по подбородку ручейков крови снова вжался в стенку.

Нора схватила его за плечи.

— Это мама! Я просто упала и расшибла нос, только и всего!

Малыш прижался к ней, обхватив ручонками, судорожно вцепившись пальцами в юбку. Нора повернулась, но даже в ярком свете очага не увидела дочери.

— Брюс! Где Бетани?

Мальчик поднял руку, которая тряслась так, что, казалось, вот-вот отвалится. Обернувшись, она глянула туда, куда он указывал.

И завизжала. Она подняла руки, чтобы закрыть лицо, но не смогла, скрючившиеся пальцы замерли возле рта, и она заорала вместе с Брюсом.

Бетани стояла в очаге посреди бушующего пламени. Вокруг нее ревел огонь, языки пламени плясали, пожирая маленькое тельце. Девочка стояла, воздев руки, как тянут руки к солнцу теплым весенним днем.

Нора вдохнула запах горелой плоти, ее замутило, и она долго кашляла и отплевывалась, прежде чем вздохнуть снова. Она не могла отвести взгляд от Бетани, оторвать глаз от заживо горевшей дочери. Это казалось наваждением. Она не могла заставить свой разум поверить тому, что видит.

Наконец Нора шагнула в очаг. Но остатки здравого смысла подсказывали ей, что уже поздно. Подталкивали уйти прочь, пока это не захватило и их с Брюсом.

Кончики пальцев Бетани сгорели. Вместо лица — оранжевый круг огня. Огонь горел с дикой решительной яростью. От жара Нора задыхалась.

Внезапно девочка истошно завизжала, будто огонь коснулся ее души, и рухнула в пламя. Огонь сомкнулся над скрюченной фигуркой, рыча в каменном мешке, языки пламени лизали каминную доску. Искры полетели по всей комнате, прыгая и раскатываясь по полу. Некоторые долетели до Норы и, коснувшись мокрого подола, с шипением погасли.

Подхватив Брюса в охапку, Нора вылетела из дома, а зло пожирало то, что осталось от ее дочери.

Несан плюхнулся на траву, блаженно вытянув ноги. Прохладный кирпич приятно холодил взмокшую спину. Несан вдохнул поглубже ночной воздух, насыщенный доносившимся из открытых окон ароматом жареного мяса, приятно смешивающимся с запахом свежих яблоневых поленьев. Сегодня предстояло трудиться допоздна, убирая после пира, и им предоставили небольшую передышку.

Морли протянул бутылку. Напиться как следует удастся лишь поздно ночью, но глотнуть разок-другой можно и сейчас. Несан сделал приличный глоток. И мгновенно закашлялся, невольно выплюнув большую часть.

— Говорил же тебе, что оно крепкое! — рассмеялся Морли. Несан вытер рукавом мокрый подбородок.

— Ты был прав. Где ты это раздобыл? Отличная выпивка!

Несан никогда еще ничего такого крепкого не пил. Напиток драл глотку. Насколько ему доводилось слышать, если спиртное вот так пробирает, значит действительно хорошее.

Говорили, что если доведется когда-либо такое попробовать, он будет полным идиотом, если откажется. Несан снова закашлялся. Глотку драло ужасно. Морли наклонился поближе:

— Кто-то из важных господ велел отнести это обратно. Заявил, что это помои. Все они стараются показать себя друг перед другом. Пит, виночерпий, прибежал обратно на кухню и оставил бутыль на столе. Когда он схватил другую и умчался наверх, я, пока никто не видел, слямзил эту и спрятал за пазуху.

Несан привык пить все, что удавалось стянуть. Он допивал почти пустые графины и бутылки, собирал недопитые остатки из бокалов. Но никогда еще ему не попадалась такая отменная выпивка, как эта.

Морли подтолкнул бутылку к его губам. Несан гораздо более осторожно отхлебнул еще и проглотил, умудрившись не поперхнуться. В желудке бушевал огонь. Морли одобрительно кивнул, Несан с тайной гордостью улыбнулся.

Из открытых окон доносились смех и голоса собравшихся в ожидании пира на галерее. Несан начал ощущать действие спиртного. Позже, когда они с Морли закончат с уборкой, можно будет напиться основательно.

Несан потер покрывшиеся мурашками руки. Доносившаяся из окон музыка привела его в странное состояние. Музыка всегда оказывала на него такое воздействие, что ему казалось, будто он может встать и сделать что-то. Что именно — Несан не понимал, но знал: нечто очень значительное.

Морли протянул руку. Несан передал бутылку и наблюдал, как с каждым глотком кадык у Морли ходит вверх-вниз. Музыка звучала все громче, все быстрее.

И вызывала дрожь.

За спиной Морли Несан увидел, как по тропинке к ним приближается чья-то высокая фигура. Человек шел целеустремленно, не как на прогулке, а по какому-то делу. В желтом свете, льющемся из окна, сверкнуло серебро ножен. И тут Несан узнал благородную осанку и черты.

Далтон Кэмпбелл. Направляется прямо к ним.

Несан ткнул Морли локтем в бок и встал. Поднявшись, одернул тунику. Вся грудь была залита вином, которое он выплюнул, закашлявшись. Он быстро пригладил волосы. Снова ткнул ногой Морли и пальцем велел подниматься.

Далтон Кэмпбелл обошел поленницу и направился прямо к ним. Казалось, высокий андерец прекрасно знает, куда идти. Несан с Морли, когда им удавалось украсть что-нибудь спиртное и удрать, никогда никому не говорили, куда идут.

— Несан, Морли! — окликнул Далтон Кэмпбелл.

— Добрый вечер, мастер Кэмпбелл, — сказал Несан, приветственно поднимая руку.

Он подумал, что в столь ярком свете, льющемся из окон не так уж трудно разглядеть, что тут происходит. Во всяком случае, он видел прекрасно, как Морли прячет за спиной бутылку. Наверное, помощник министра увидел из окна, как они идут к поленнице.

— Добрый вечер, мастер Кэмпбелл, — поздоровался Морли.