– Зря ты так орешь, – поучительно начал Мазур. – Эта змея тебя трогать не станет. Видишь, как лениво она свесилась и какими буграми набито ее брюхо? Она переваривает добычу.

– Точно не станет? – недоверчиво переспросила Ольга.

– Ну, если только про запас, – улыбнулся Мазур. Вообще-то он не слыл шутником, но иногда небольшая доля черного юмора спасала от превратностей напряженной межличностной обстановки.

– Утешил, – с ненавистью глядя на змею, пробормотала Сытина.

Тем временем пейзаж немного изменился. Вместо вездесущей топи среди болота местами начали проглядывать лужицы чистой воды. Правда, абсолютно непригодной для питья и даже для умывания. Застоявшаяся болотная вода в тропиках таит в себе много неприятностей, и если во время водных процедур вам не откусит голову аллигатор, то уж раздражение кожи или язвы вы себе вполне можете заработать.

Но даже такие перемены улучшили настроение обоим беглецам. Каждый, правда, размышлял о своем. Ольга думала о том, как бы повернуть все так, чтобы Мазур стал на место Жака, отец бы ничего не узнал, а алмаз остался при всем этом с ней. Хотя бы частично. Легионер отобрал у нее драгоценную баночку, еще когда они толком не отошли от места кровавого побоища. Мазур заранее предупредил Ольгу о том, что идти надо как можно скорее, потому что гидроплан находится не так близко, а беснующееся стадо бегемотов еще не гарантирует полную безопасность. Конечно, они в любом случае обеспечили себе время для безопасного отхода, но все-таки терять его даром было бы очень недальновидно. В сложившейся ситуации каждая минута была дорога как час, а час – как сутки.

Мазур вовсе не хотел становиться садовником, поэтому соблюдал полное безразличие к отрывистым репликам, исходившим время от времени со стороны молодой особы. Однако когда до гидроплана оставалось совсем недалеко, Ольга решилась на крайние меры:

– Послушай, Мишель! Ну подумай сам, какие возможности открываются перед нами, если мы сейчас независимо от отца разберемся с алмазом. Понимаешь, он стоит целое состояние… да что там состояние, он стоит сотню состояний, и все они могут быть нашими! Эй, Мишель, ведь деньги не пахнут, так? Ведь ты, в конце концов, наемник.

– Да, я наемник, – неохотно отозвался офицер, понимая, к чему она клонит.

– Ну вот. А наемник работает на того, кто больше платит. Ведь так?

– Не так, – на этот раз Мазур значительно посуровел. – Может, ты и думаешь, что легионеры – это разновидность военных шлюх, но это не так. Я дал слово Сытину и от этого слова не отказываюсь.

– Да ладно! Тоже мне, джентльмен! – фыркнула Ольга. – Не думаю, что отец будет таким же благородным. Да и потом, разве половина вырученных за это сокровище денег не сможет компенсировать твои служебные амбиции? Ведь ты служишь в Легионе ради денег, не так ли?

– Кроме денег, у меня есть еще и долг, долг перед Легионом. И я должен его выполнить. Я хочу вернуться в Легион, понимаешь?

Девушка поняла, что нахрапом Мазура взять не удастся. Нужно было придумать какой-нибудь предлог подейственней.

– Ну ладно. Давай тогда так: я за тебя замуж выйду, а? А ребенок будто бы твой будет. Я даже согласна на сорок процентов, но только давай решим все без отца.

– Слушай, – Мишель обернулся к Ольге. На этот раз его лицо выражало каменную решимость, а в глазах читалось явное раздражение. – Я не намерен плести тут с тобой заговоры. Я сделаю так, как мы условились с твоим отцом, – и баста! Вон, видишь – гидроплан. Сейчас я свяжусь с ним и доложу все, как есть. А там пусть сам решает. Меня ваши проблемы мало касаются. Это ясно?

– Ясно… – разочарованно протянула Ольга. Надежды на избавление от навязчивой опеки отца и спасение ее рискового предприятия не оправдались. Теперь она в полной власти Мазура, а значит – и отца. Бежать бессмысленно, да и некуда. Даже если бы ей удалось выбраться из этих болотистых джунглей самостоятельно, что само по себе было бы чудом, каждый встречный с удовольствием сдал бы ее папочке. Или, что более вероятно, перерезал бы ей глотку, а алмаз бы забрал себе. А это значило, что теперь она имеет лишь одно право – подчиняться воле легионера.

Через считаные минуты они уже находились на борту гидроплана. Пилот, естественно, даром времени не терял. Он постоянно был на связи с Сытиным. Про себя он, конечно же, тоже не забыл – время от времени пилот поднимал настроение чем-то горячительным из фляги. Одному богу известно, какие напитки в ходу у африканцев, но Мазур уже успел убедиться, что нигерийская настойка еще менее похожа на водку, чем русский самогон.

– Ты не очень-то увлекайся! А то следующая посадка будет похожа на погружение батискафа. – Мазур не очень одобрял распитие на рабочем месте, а тем более на боевом задании.

Но пилот оказался невозмутимым малым, и, отхлебнув еще немного, завел мотор гидроплана.

«Вот ведь кретин туполобый», – подумал про себя Мишель, но вслух сказал:

– Теперь сообщи Сытину, что все в порядке. Пусть выйдет со мной на связь.

Пилот издал какой-то непонятный гортанный звук, но тем не менее повиновался.

– …Мазур, это вы?

– Я, можете не волноваться.

– Почему так долго не выходили на связь?

– Онигминде мог запеленговать сигнал с борта гидроплана. А рассекречиваться до поры до времени мне было ни к чему.

– Хорошо. Как все прошло?

– Чисто.

– Что с Ольгой и… камнем?

– Все в порядке, и Ольга и алмаз у меня. Онигминде специально подстроил похищение вашей дочери, чтобы присвоить алмаз. Он же подстроил и инцидент на нефтяной вышке.

– Что с Онигминде?

– Скорее всего, мертв.

– Скорее всего или мертв? – допытывался Сытин.

– Я думаю, особой разницы теперь нет.

– Верно… Ну что ж, через полчаса жду вас в Лагосе… – с плохо скрываемым удовлетворением произнес голос по ту сторону.

– Хорошо. Связь окончена.

Заработали винты, и гидроплан начал набирать скорость. Через несколько секунд машина, оторвавшись от водной глади, взмыла в небо, и гидроплан взял курс на Лагос.

– Все отлично! – сообщил Сытин Саганипожу, отходя от радиста. – Алмаз у Мазура, и они направляются сюда. Примерно через полчаса уже должны прибыть.

Замминистра улыбнулся. Все шло по плану. Судьба Ольги его не очень-то и волновала. Да провались эта белая девчонка хоть в преисподнюю, ему на нее наплевать, если бы не заинтересованность в поставках оружия. Так всегда получается, что каждое дело представляет из себя невероятный клубок. А в этом клубке – и люди, и оружие, и алмазы…

Сытин приказал своим людям постоянно поддерживать связь с гидропланом. Несколько военных джипов стояли у берега лагуны, высокое африканское солнце нагревало песчаную гальку, пальмы стояли тихо, потому как укромное местечко был защищено от ветров скальным отвесом. Ожидание казалось очень долгим, радость Сытина постепенно сменялась нервозной поспешностью. Он то и дело выходил на связь с гидропланом, нервно пыхтел громадной сигарой и в целом производил впечатление маленького нигерийского школьника накануне Рождества.