– Черт… – пробормотал он и потряс головой, – а ведь и в самом деле… что-то не в порядке…

– Да очнись ты, наконец! Вызывай милицию! – теребила я и трясла мужа. – Звони!

Назар вырвался из моих рук – он все еще соображал туго – и пристально всмотрелся:

– А это не ты… Не ты все подстроила?..

Мой бог. Я вышла замуж за параноика. Первой в Туполеве очнулась подозрительность.

– Назар! Ты что, с ума сошел?! Зачем мне тебя травить! Я валялась тут рядом с тобой!

– Валялась, – с мрачной въедливостью согласился муж – Но это еще ничего не значит…

– Да перестань ты бредить! – перебила я. – Бери телефон и звони своему генералу!

Заставить моего мужа сделать что-то поперек собственной воле – занятие практически безнадежное. Роль человека-топора Назар Савельевич исполнял лишь по собственному желанию.

– Прекрати орать, – сказал он строго. – Я сам решу, когда и кому звонить. – Повернулся спиной, дошел до своих чемоданов, застывших у порога, и, раскрыв один из них, начал копаться в боковом отделении. – Черт… Где моя зубная щетка?!

Понятно. Подобные выкрики мне хорошо известны. Их светлость берет тайм-аут и в розыске запропавших предметов приводит мысли в порядок.

Попутно покрикивая на меня.

– В ванной на полке новая лежит, – устало проговорила я.

Муж пнул ногой раскрытый чемодан – слава богу, в себя приходит и становится похожим на человека, а не на соленую кильку – и потопал к лестнице на второй этаж. Назар не чувствовал себя в цейтноте, не ощущал опасности. Это не его неделю травили кокаином, представляли всем наркоманом и душили в ванной. Он только-только одним краем прикоснулся к играм информатора и еще не понял, куда влип.

Я же все осознавала прекрасно. И пока мой мужчина не разобрался, какая чертовщина творится в его доме, собралась в привычной манере лечь грудью на амбразуры. Точнее, встать за его спиной с пистолетом в руках (или за поясом) и прикрывать до тех пор, пока он наконец неповерит. Не перестанет изображать из себя мачо, пинающего чемоданы, а соберется с мыслями и начнет обеспечивать адекватную обстоятельствам охрану.

Проводив глазами мужа, я подошла к креслу возле журнального стола, сунула руку под подушечку и… ничего не нащупала. Скинула подушечку. Пошарила в глубоких кожаных складках между подлокотниками, сиденьем и спинкой. И снова ничего не нашла.

Боясь поверить очевидному, я замерла над креслом. Пистолет из него пропал. Пока я и Туполев изображали в гостиной скульптурную композицию, кто-то вошел в гостиную и похитил пистолет.

– Анд..! – взвизгнула я, но осеклась.

– Что? – тут же раздалось в ухе.

Но говорить стало нельзя. После того как пропал пистолет с моими отпечатками и номером, зарегистрированным на Андрея, игра пошла всерьез. И пока враг не знает, что существует прикрытие, сыщик становится моей единственной защитой. Он должен оставаться неожиданностью, сюрпризом, козырным тузом в колоде. Наш дом вряд ли собираются брать штурмом, и, пока остается возможность убедить Назара вызвать наряд милиции, а не охранников, кои все под подозрением, надо сохранять спокойствие. Прикрыть его спину, стать осторожной и ждать нападения из любого угла. Пистолет пропал из этой комнаты не зря, теперь надо ждать, когда он выстрелит.

Пробежав по лестнице на второй этаж испуганной кошкой, я домчалась до косяка своей гардеробной, оставила под обзором дверь в освещенную ванную комнату, где Туполев чистил зубы, и четко сказала в темноту:

– Андрей, информатор похитил твой пистолет.

– Что?! – взорвалось в ухе.

– Да. Ты видел кого-нибудь?

– Не было никого, Софья!

– Но пистолет пропал!

– А где ты его оставила?

– В кресле у журнального стола.

– Я тебе что говорил?! – накинулся на меня сыщик. – Просматривается только одна половина гостиной! Зачем ты бегала по комнате?!

– Ну я… это…

– Что – это?!

– Испугалась! Когда Назар приехал! Ты сам почему тревогу не поднял, когда мы на полтора часа вырубились?!

– Вырубились? – опешил Андрей.

– Да! Нас усыпили коньяком!

– Да не видел я ничего в том углу! – взорвался сыщик.

– А то, что мы полтора часа молчим, тебя не насторожило?!?!

– Телевизор надо выключать, дурища!!! По ночному каналу эротику врубили, я думал, это вы пыхтите! Миритесь!

– Полтора часа?!?!

На это восклицание Андрюша ничего не ответил. Фыркнул только. Ситуацию можно было бы назвать комичной, если бы не исчезнувший пистолет.

– Что делать будем? – не тратя больше время на бесполезные упреки, спросила я.

– Теперь только одно. Заставь Туполева вызвать милицию. Пока пистолет и в самом деле не пальнул…

– Постараюсь. И вот что. Если мне вдруг понадобится твоя помощь или скрытое присутствие, я скажу – мамочки. Запомнил?

– Да. «Мамочки». Ни пуха ни пера.

– К черту, – высказалась я и отлепилась от переговорного косяка.

Пробежала мимо освещенной ванной комнаты, где Туполев плескался над умывальником, и умчалась к террасе.

Раскрыла дверь, одним прыжком подкралась к балюстраде и, свесив нос вниз, тихонько свистнула.

На слабоосвещенной лужайке поместья тут же появились две черные, стелящиеся тени. Ротвейлеры выбежали под балкон, вскинули вверх морды и застыли без лая.

– Хорошие собачки, – тихо похвалила псов и мухой, прихватив из-под кровати гантель, понеслась обратно к ванной. Спину мужа я оставила без прикрытия не более чем на полминуты, но что пережила за это время, не высказать словами!

Каждую секунду я ожидала выстрела или шума борьбы и боялась оставить беспечного Назара даже на мгновение. Мой мачо уверен в крепости стен своего дома, ему и в голову не придет озираться и ждать удара.

…Назар добривал подбородок и старательно не встречался в зеркале взглядом.

Я встала полубоком у двери – держа коридор под наблюдением, – убрала руку с гантели за спину и спросила строго:

– Кому ты сообщал о своем приезде?

– Никому, – ответил муж и опустил бритвенный станок под струю воды.

– А как добирался?

– Позвонил московскому приятелю, тот прислал машину в аэропорт, – все так же не глядя на меня, сказал Туполев.

– Ты точно не звонил никому из домашних?! Например, по дороге…

– Софья! – Назар резко вскинул голову к моему отражению. – Что за допрос?!

– Так надо, Назар. Так надо.

Мой тон не очень понравился мужу. Туполев пристально посмотрел в мои отраженные глаза и, дотянувшись до полотенца, вытянул его из кольца и начал вытираться.