Орионович (Альберт, Пятница, Рашковский, Кречмер) работал в Киеве еще по организации «Искры» и уже несколько лет являлся заграничным руководителем всего дела транспортировки в Россию нелегальной литературы. Его помощником в России был БРЯНДИНСКИЙ Матвей Иванович (Матвей, Петунников), пользовавшийся хорошей деловой репутацией в партии и состоявший секретным сотрудником политической полиции. Благодаря последнему Департамент полиции был отлично осведомлен о всей организации партийного транспорта литературы. По сообщениям этого сотрудника, деятельность которого была разоблачена после революции 1917 года, производились аресты по делам транспортировки, а также уничтожение большого количества нелегальной литературы так называемым «агентурным способом», т. е. без привлечения к ответственности причастных лиц. Отправленные куда-либо транспорты зачастую «проваливались» бесследно. Часть такой изъятой из обращения литературы сжигалась в местных разыскных учреждениях, часть же пересылалась в Департамент полиции.

Признавая пользу, которую приносил Бряндинский Департаменту полиции в качестве секретного осведомителя, следует, однако, сказать, что благодаря исключительным обязанностям, которые он исполнял как партийный работник, его работа нередко служила на пользу партии и шла во вред правительству…

Большое внимание уделялось со стороны Ленина так называемой партийной школе. Формирование такой школы было решено еще на январском пленуме ЦК 1910 года и возложено на особый школьный комитет[95].

В течение всего 1910 года за неимением средств комитет был бессилен что-либо организовать и только весной 1911 года, получив от Ленина деньги, комитет разослал извещения в Россию с просьбой выбрать и переправить в Париж учеников, которые прибыли туда к тому же лету. Лекции были начаты в Париже, а затем школа была организована в местечке Лонжюмо. Лекторами являлись следующие лица: политическая экономия, агарный вопрос, теория и практика социализма – Ульянов-Ленин; государственное право – Нахамкес (Стеклов); профессиональное движение – Гольдендах (Рязанов); рабочее законодательство и деятельность думской фракции – Семашко (Александров); кооперативное движение – Давидзон; история социалистического движения во Франции – Раппопорт; история РСДРП – Радомысльский (Зиновьев); история искусств – Луначарский; философские течения – Соколов (Станислав Вольский); история буржуазных партий в России – Розенфельд (Каменев); история социал-демократии Польши и Литвы – Ледер; история социал-демократии Латышского края – Браун.

Полновластным хозяином школы был Ленин, жена которого исполняла обязанности секретаря. В школе было 13 учеников, присланных из Петербурга, Москвы, Баку, Сормово, Екатеринослава, Киева, Нижнего Новгорода, Привисленского края, Тифлиса, и 4 вольнослушателя. Ученики проживали за счет школы на частных квартирах небольшими группами и имели общую столовую, где готовила жена одного из рабочих-учеников. Жители Лонжюмо смотрели сперва очень подозрительно на учеников школы, подозревая в них анархистов, но когда через Раппопорта, благодаря его связям, до сведения администрации было доведено, что там живут бедные русские сельские учителя, пользующиеся свободным временем для пополнения своего образования, отношение изменилось на благоприятное.

В середине августа из-за недостатка средств лекции в школе были прекращены, ученикам выдали деньги на проезд в Россию и отправили домой, но только по конспиративным соображениям не сразу в те города, откуда они были командированы, а с заездом в иные места.

В Лонжюмо, как в описанных выше школах, среди учеников были лица, сообщавшие политической полиции, что происходило в школе среди учителей и учеников. «В результате, – писал один из таких учеников, – дело свелось к неосмысленному запоминанию слушателями школы отдельных отрывков из читанных им лекций, носивших форму и характер неоспоримых догм и совершенно не располагавших к критическому обследованию и разумно-сознательному их усвоению». Но в смысле фракционном школа принесла хорошие для большевизма результаты: она выпустила группу заядлых большевиков-ленинцев, показавших себя на работе в ближайшее же время после окончания школы, что было признано самим Лениным.

Произведенный Лениным при помощи своих друзей-большевиков внутренний переворот в верхах партии произвел сильное впечатление в партийных кругах и вызвал большое волнение в заграничных кружках.

Существовавшие в Париже, Лозанне, Нанси, Женеве, Базеле, Вене и Цюрихе организации меньшевистского направления вынесли ряд резолюций с протестом против случившегося, с требованием, дабы Ленин сложил с себя звание представителя партии в Международном бюро, чтобы все участники переворота были преданы партийному суду и чтобы все партийные организации поддержали Заграничное бюро Центрального комитета и помогли созыву конференции с целью восстановления партийной работы.

Резолюции предлагали также: создать в России Центральный комитет партии, создать там же Организационный комитет, которому и поручить подготовку и созыв конференции, считать ленинское совещание, принятые на нем резолюции и новые органы – незаконными. 20 августа 1911 года в Берне было открыто совещание, организованное Заграничным бюро ЦК, для обсуждения вопроса содействия созыву намеченной конференции. На совещании присутствовали представители Заграничного комитета Бунда, ЦК социал-демократии Латышского края, редакций «Правды» и «Социал-демократа» и два члена Заграничного бюро. Совещание решило оказать всемерную помощь Организационному комитету в России и противодействовать образованным Лениным Технической и Организационной комиссиям.

Но ленинцы работали не менее энергично. Командированные в Россию Рыков, Шварц и Бреслав хотя и с большими затруднениями, но выполняли успешно порученное им дело. Они произвели объезд столиц и ряда городов и, хотя почти вся подпольная работа была разрушена розыскными органами, установили связи с кое-где уцелевшими остатками организаций или с отдельными революционными работниками. Большевик-примиренец объехал ряд городов, но, выслеженный полицией, был арестован в августе в Москве, и обнаруженные у него при обыске явки и адреса повели к аресту ряда лиц, с которыми только что виделся Рыков. Арест их если и мешал подготовке конференции, то, с другой стороны, облегчал работу другим посланным – Шварцу и Бреславу, которые считались чистыми ленинцами и из которых первый был по своему прошлому еще и экспроприатор.

Шварц, пользуясь своими старыми связями, объехал Урал, посетил Екатеринбург, Уфу, Екатеринослав, Баку, Тифлис[96]. Он созывал сходки, делал доклады о положении партийных дел, предлагал выбрать русскую Организационную комиссию по избранию делегатов на конференцию и сумел организовать эту комиссию. В нее вошли представители от Петербурга, Москвы, Екатеринбурга, Екатеринослава, Баку и Тифлиса. В сентябре комиссия собралась в Баку, выработала обращение к местным организациям и объявила себя не только органом по подготовке конференции, но и временным руководящим органом партии в России. Комиссия выбрала своим представителем в Заграничный центр Орджоникидзе, потребовав его немедленного отъезда за границу, и затем члены комиссии, разъехавшись, начали проводить выборы делегатов на конференцию, строго придерживаясь данного Лениным указания, чтобы делегаты являлись большевиками ленинского направления.

Агенты Ленина не стеснялись в средствах, дабы добиться желаемых результатов. Так, Бреслав в Москве являлся обычно к рабочим с уже готовыми резолюциями и только спрашивал рабочих, согласны ли они или нет. Никаких обсуждений обычно не было. Он действовал настолько беззастенчиво, что, не дождавшись дня выборов от