Пытаясь удержать Японию от войны, русское правительство направило несколько более чем щедрых предложений, включая бонус в виде возврата островов в Корейском проливе. Токио отреагировало молчанием. Русский военный атташе донес, что с июня на Шаньдунский полуостров и на Хонсю начали прибывать американские войска, сделав дальневосточную фазу войны неизбежной. Руководить русскими войсками Император отправил проверенного человека.

Товарищ Военного и Морского министра командующий Дальневосточным фронтом генерал Врангель, второе лицо в военной иерархии Империи, сохранил в целостности манеры гвардейского штаб-ротмистра, чьи цветастые выражения понимали не только кавалеристы, но и лошади.

— Александр Васильевич, друг мой любезный, какого моржового члена ты допустил американскую эскадру в Циндао? И как, растакую твою мать, ее оттуда выколупать?

Интеллигентный Колчак ощутил, что его интеллигентности хватит еще минут на пять, не более. Потом он ответит или вмажет командующему по лицу.

— В пятый раз объясняю, если до сих пор не понятно. Американцы прошли под японским флагом. У меня безусловный приказ за подписью Императора и письмо Милюкова — самураев не трогать! Даже для досмотра не останавливать!

— А мне положить на Милюкова и… Только на Милюкова, — опомнился барон. — Ты можешь посоветовать хоть что-то предметное, а не всхлипывать, как беременная гимназистка?

— Предложил. До вступлений Японии в войну от трех до семи дней. Объявить ее первыми и минировать Циндао.

— Ну?

— Я тебе не гвардейская кобыла, Петр Николаевич. Может, в поезде ехавши, последних событий не знаешь? В Питере очередные волнения. Не может Государь в новую войну ввязываться. Вот если бы самураи сами напали — другое дело.

— И нападут! Но тогда и там, где им выгодно! Приказываю: придумай пакость, чтобы Тихоокеанский флот мог отражать японское нападение, не ожидая команды «ату его» из Питера. От меня письменный приказ нужен? Или так соизволишь срамное место приподнять? Действуй!

Врангель вышел, хлопнув дверью. Его место не в Порт-Артуре, а в Мукдене. Неизвестно, где американцы надавят сильней — на юге Маньчжурии или у Владивостока. Адмирал промокнул пот на лице. Хуже нет, когда все над тобой — высокие начальники, рвут на части и требуют взаимоисключающих вещей. Император прав по форме и политически, грубиян барон — по-военному. Но через неделю здесь будет не до политики. Нужна война — будет вам война.

— Полковника Арцеулова ко мне!

Константин Константинович, счастливым совпадением бывший поблизости и даже слышавший через дверь отзвуки адмиральско-генеральской перебранки, явился незамедлительно.

— «Ока» готова к выходу в море?

— Практически, ваше высокопревосходительство. Дополнительные опыты с устройством ориентации…

— Некогда даже выслушивать, не то что опыты ставить. Ежели вводная — враг в трехстах милях, корабль готов?

— Так точно.

— Стало быть, выходите на закате. К полудню быть здесь. — Карандаш адмирала ткнулся в точку на карте у Шаньдунского полуострова к северо-востоку от Циндао. — Поднимаешь С-22 с фотоаппаратом и четверку С-25 с торпедами. Разведка доносит: завтра ожидается большой конвой из Нагасаки.

— Виноват. Ежели флаг японский…

— Делаешь видимость боевого захода. А там — у кого нервы крепче. Мне нужно фото дымящегося нашего самолета, подбитого с корабля под японским флагом. Как только на вас нападут, вы вправе ответить. И меньше вопросов задавай.

Авиатор на секунду замер, потом разродился мыслью:

— Пару субмарин бы туда, ваше высокопревосходительство. Тройку-другую кораблей мы точно утопим. С них часть экипажа спасти, наверняка же по-английски заговорят. А коптящий самолет не сложно сделать. Пакля с мазутом знатно дымит.

— Избавь меня от подробностей. — Колчак подошел к двери и крикнул вестовому: — Объявляйте срочный сбор командиров кораблей Порт-Артурского отряда!

Пока офицер суетился, Александр Васильевич черкнул телеграмму командующему Владивостокским отрядом — быть готовым к выходу в море, топить все под американским флагом, а по дополнительной команде и под японским. Войну заказывали? Получите и распишитесь.

В одном поругавшиеся адмирал и генерал не ошиблись. Историю войн пишут победители. Удастся разбить врага — официальной станет русская версия. А коли выйдет трагедия, то мелочь вроде повода для начала стрельбы не сыграет большой роли.

Примерно эту же мысль Колчак попытался донести до капитанов эскадры, корабли которых на рассвете обогнули восточную оконечность оккупированного китайского полуострова. Командующий флотом вынужден был остаться в Порт-Артуре для координации с владивостокцами. А душа рвалась на мостик из-за письменного стола…

Вице-адмирал Казимир Порембский, принявший от командующего деликатное поручение, о приближении американо-японского конвоя узнал из доклада воздушного разведчика. Надо же, каких-то четыре года назад и не мечтали, что впереди флагмана непременно будет крутиться аэроплан с передатчиком, расширяя поле зрения до сотни миль.

— Передайте пилоту: рассмотреть наименования первых номеров в ордере.

Услышав новый доклад, адмирал не знал, радоваться ли своей интуиции либо удивляться беспечности врага. Линкор «Огайо» с базой приписки Перл-Харбор под японским флагом — нечто невиданное на море. Получив подтверждение от Колчака, командир эскадры приказал поднимать в воздух торпедоносцы и бить на поражение безо всяких фокусов с дымящейся паклей.

Авианосец «Ока» в лучшие годы служил бронепалубным крейсером в Стране восходящего солнца. Попав в Порт-Артур в составе трофеев из Чемульпо, он лишился большей части брони, кроме пояса у ватерлинии, башен и артиллерии. Трубы, мачта и палубная надстройка уехали на правый борт, а лишенная каких-либо высоких сооружений палуба превратилась в летное поле, на носу и корме далеко выдвинувшаяся за прежние габариты, с небольшим трамплином впереди. Облегченный крейсер на старых машинах обрел невиданную и в молодости скорость в двадцать два узла. Отныне его вооружение составили десять двухмоторных С-25, а также бипланы С-22, за какие-то два военных года изрядно устаревшие. Что делать, кровопролитие — лучший двигатель прогресса.

Воздушная эскадра Арцеулова отклонилась к югу и набрала высоту до трех тысяч метров, обрушившись на конвой со стороны нещадно палящего солнца. Может, на кораблях кто и услышал гуденье авиационных моторов, приняв их за приближение очередного русского разведчика. Десятка торпедоносцев плавно спикировала, выровнялась примерно в миле от головного корабля и ринулась в атаку, разбившись на группы — по три машины на линейные корабли и по две на крейсера.

Самолет с экипажем в три человека позволяет одному из них заняться наведением торпеды, учитывая расстояние до цели, скорость, высоту, угол сближения. Оттого С-25 отлично отстрелялись с полумили, тогда как одномоторные аэропланы на пуск торпеды прижимались к вражескому борту чуть ли не на кабельтов.