Для того чтобы прекратить пьяные скандалы, устраиваемые офицерами, приехавшими с фронта, Марушевский принимал всевозможные меры для восстановления и улучшения работы военной юстиции. Такое поведение офицеров бросалось в глаза во всех городах России, занятых белогвардейцами. Военный прокурор Северной области Добровольский объяснил причины этого явления: «Но не будем беспощадно строги к ним, вспомним, что они 6-й год смотрели в глаза смерти, что они принимали участие в братоубийственной гражданской войне, тяжело ложившейся на их душу, и то, что они рисковали ежеминутно быть убитыми своими подчиненными во время очередного восстания»[401].

Первые партизанские отряды возникали совершенно независимо от северных властей, как ответ на красную политику террора и реквизиций. К партизанам ВПСО до самого падения белой власти на Севере относилось с известной долей подозрительности, видимо, до конца не решаясь поверить, что широкие народные массы могут поддержать белую власть. Это происходило, несмотря на такие убедительные доказательства преданности крестьян-партизан белому движению, как жестокое подавление восстаний в частях Северной армии. Партизаны-северяне остались до конца верны идеям свободы и порядка. Их ненавидели красные, но и командование Северной армии не доверяло партизанам, не могло им простить их демократических эсеровских взглядов и продолжало сводить с ними счеты даже тогда, когда немногие из них, брошенные высшим командованием, чудом бежали за границу.

Одним из наиболее жестоких отрядов был действовавший в Печерском крае отряд австрийского военнопленного Морица Мандельбаума. Ставший в плену коммунистом, Мандельбаум был поставлен во главе «Летучего отряда прифронтовой Чрезвычайной комиссии» в 12 человек. В нем служили латыши, немцы, венгры. В начале сентября 1918 г. отряд прибыл в Усть-Сысольск. Здесь в отряд вступили 45 местных коммунистов и сочувствующих. Хорошо вооруженный, имевший пулеметы и артиллерийское орудие отряд начал наступление на Печору и Мезень. 8 сентября он двинулся вверх по течению реки Вычегда на пароходе «Доброжелатель», не сталкиваясь с сопротивлением. В каждом селе на пути отряда события проходили по одному сюжету: расстрелы, реквизиции, конфискации.

Отряд Мандельбаума был далеко не единственным. Красноармейский отряд А. П. Щенникова, созданный в сентябре 1918 г., в Котласе, первоначально насчитывал 150 бойцов. Отряд стал действовать на Пинеге с середины сентября. Состоявший из местных молодых фронтовиков, отряд создавал комбеды, распускал старые советы и назначал новые. На деревню обрушилась невиданная на Севере волна реквизиций. Отбирали хлеб и сено, лошадей и скот. Местное население видело, что большую часть отобранного красноармейцами они и члены комбедов делили между собой. Безжалостно расстреливали сотни крестьян. В селе Карпогоры были казнены более 40 человек, но просто казни бойцам за диктатуру пролетариата казалось мало. Перед смертью жертвам выкалывали глаза, отрезали половые органы и многократно погружали в ледяную Пинегу.

Такие действия красных привели к взрыву партизанского движения. Одним из его очагов стало большое село Тарасово, расположенное в южной части Холмогорского уезда. Северной фронт нигде не имел сплошной линии. Тарасово находилось между Двинским и Железнодорожным фронтами. Крестьяне подвергались регулярным набегам красноармейского отряда И. Я. Гайлита, как и другие, он снабжался, как было принято в годы Тридцатилетней войны, целиком за счет местного населения. Красноармейцы отбирали у крестьян все, что можно было вывезти, обрекая их на голодную смерть. В октябре крестьяне села Тарасово и ряда других сел, воспользовавшись появлением в этом районе небольшой американской части, создали партизанский отряд. Его численность быстро росла. Крестьяне провели добровольную мобилизацию всех мужчин от 19 до 45 лет, способных носить оружие. Марушевский отмечал, что в ноябре 1918 г. «далеко выдвинутое селение Тарасово было занято крупным отрядом партизан в составе около 500 человек, сорганизовавшихся по собственному почину»[402]. В октябре тарасовцы, воспользовавшись небольшой поддержкой союзников, выбили красноармейцев Гайлита из села. Но в ноябре союзники отступили, и красноармейцы вновь заняли Тарасово. Через короткое время тарасовцы, ни от кого не получая помощи, перешли в контрнаступление и выбили красных из села, захватив винтовки, два пулемета и несколько десятков пленных. Партизаны нуждались буквально во всем: в офицерах, оружии, продовольствии, одежде и обуви. Они обратились за помощью в Архангельск. Марушевский писал: «Эти герои прислали мне целую депутацию просить поддержки. Я в первую же минуту появления представителей партизан в Архангельске понял, как насущно необходимо поддержать это здоровое течение, идущее из толщи самой массы населения»[403]. Русское командование понимало, что Тарасово, выдвинутое далеко на юг, не может быть удержано партизанами без помощи, но русских войск для поддержки партизан не было, а на все просьбы Марушевского Аронсайд отвечал категорическим отказом.

Первоначально представители архангельских властей, в том числе и Марушевский, который немного лукавил, когда писал о своем хорошем отношении к партизанскому движению, оказывали ему минимальную помощь. 2 декабря 1918 г. по докладу Марушевского правительство приняло решение «об отпуске в его распоряжение (Марушевского. –Л. П.) 2500 руб. для оказания помощи партизанам Троицкой и Петровской волостей Холмогорского уезда…». Но после общения с представителями партизан наиболее умные архангельские военные поняли значение партизанского движения. Они увидели, что в лице крестьян-партизан белое движение на Севере стало по-настоящему народным. Партизанам были направлены офицеры-добровольцы и «был послан транспорт с хлебом, медикаментами, оружием и боевыми припасами»[404].

Хотя большинство офицеров-тарасовцев вышли из крестьянской среды, партизаны относились с огромным уважением к присланным офицерам, особенно когда они видели их высокий профессионализм и героическое поведение. В Холмогорском уезде был образован Селецкий партизанский отряд. К февралю 1919 г. число бойцов отряда составляло 600 человек. Рядом с ним сражался Плесовский партизанский отряд. Селецкие и плесовские партизаны образовали Селецкую ополченскую дружину, в которую было мобилизовано все мужское население волостей до 45-летнего возраста включительно.

На колоссальных пространствах Печорского края на территории Вологодской и Архангельской губерний проживало крайне немногочисленное население – около 190 000 коми-зырян и около 20 000 русских. В результате действия отряда Мандельбаума во всем крае стали формироваться отряды самообороны, славшие гонцов в Архангельск с настоятельной просьбой о помощи. 17 октября в Мезенский уезд был отправлен отряд из 50 военных милиционеров и 5 офицеров под командованием полковника Д. Д. Шапошникова. Ему были даны четкие инструкции: «2. Немедленно же по прибытии в Мезень приступить к формированию отрядов-добровольцев . 3. С отбытием союзников вы должны сосредоточить в своих руках командование всеми находящимися во всем Мезенском крае вооруженными силами и приложить все усилия, чтобы истребление бандитов было закончено в кратчайшие сроки. 4. Все лица из местного населения, относительно которых, несомненно, будет установлено, что они тем или иным способом содействуют противнику или противодействуют вашим распоряжениям, должны арестовываться. 6. Продовольствие людей в течение двух месяцев берут на себя союзники»[405]. Крестьяне охотно присоединялись к Шапошникову. Район быстро очищался от небольших частей красноармейцев. 30 ноября отряд белых партизан штабс-капитана Г. П. Алашева захватил Усть-Цильму – центр Печорского уезда. На Печоре началось создание бело-партизанской Народной армии Печорского уезда. В начале января 1919 г. она насчитывала около 700 бойцов. 3 марта 1919 г. Шапошников был назначен командующим Мезенско-Печорским районом, а 17 марта – произведен в генерал-майоры. В начале марта в его отрядах насчитывалось около 1500 штыков. Из них был сформирован 10-й Северный стрелковый полк.