Глава 39

Обещанный подарок

Крайс выключил плеер. И даже изобразил на лице готовность слушать гостью. Но Глафира ещё какое-то время боролась с желанием снова провести ладонью по его твёрдой шершавой щеке. Вот же влипла! И как ей сражаться с собой, если простое прикосновение вызывает мурашки по всему телу, даже макушку пощипывает?

Совладать с чувствами получилось, только когда вспомнила, что одной из целей визита было помочь подруге. Присела на краешек дивана, как можно дальше от Крайса, и произнесла:

– Пришла узнать, где можно найти Бриуса.

– Могу проводить до его апартаментов, – с готовностью вызвался Крайс. – А зачем он тебе?

– Девочки решили пригласить его участвовать в постановке.

– Вам нужны актёры-мужчины? – с лукавой улыбкой полюбопытствовал Крайс.

– Один актёр-мужчина, – на всякий случай уточнила Глаша, без труда считав ход мыслей собеседника. Ещё не хватало ей Крайса на репетициях.

– А что за роль? Вдруг он не справится? У меня на примете есть одна очень артистичная личность, – хитринки продолжали прыгать в глазах, но Глафира на них вестись не собиралась.

– Справится. В его актёрских способностях грех сомневаться. После того как он мастерски сыграл фитнес-тренера, роль принца у него получится блестяще.

– Принц в роли принца? – усмехнулся Крайс. – А что за сказка? Про любовь? – во взгляде проскочил намёк, от которого снова начало покалывать всё тело.

– «Золушка». Про любовь там чуть-чуть, – слукавила Глаша. – В основном про то, что труд облагораживает. А ещё про то, что размер ноги может сыграть решающую роль в судьбе человека.

Крайс неожиданно расхохотался.

– Это ты про миниатюрную туфельку, по которой принц и отыскал свою возлюбленную? У нас есть похожая сказка. И кто в роли Золушки? Ты?

– Почему сразу я? – возмутилась Глафира.

– Тебе подходит, – низким бархатным голосом заверил Крайс и перевёл взгляд на её ноги.

Она тут же их поджала. Во взгляде собеседника проскочило разочарование, если не сказать возмущение. Ему явно хотелось и дальше изучать эту часть тела Глаши, причём, похоже, он считал, что имеет на это полное право.

– Золушка у нас – Зурим, – с лёгким злорадством сообщила Глафира.

– Любопытно, – Крайс постучал пальцами по подлокотнику. – А знаешь, я могу взять на себя задачу договориться с Бриусом, чтобы он сыграл принца в вашем спектакле. Причём гарантирую стопроцентное согласие.

– Ну, хорошо, – обрадовалась Глаша.

Оптимизм вызвало не то, что Крайс предложил помощь (Глафира была уверена, что и сама смогла бы прекрасно договориться с Бриусом), а то, что собеседник наконец перестал навязывать свою кандидатуру в члены театральной труппы.

– Только у меня одно условие, – Крайс закинул руку на спинку дивана. Его пальцы оказались в паре сантиметров от плеча Глафиры. Она нахмурилась – близость показалась опасной.

– Никаких условий, – сердито сверкнула глазами Глаша.

Теперь, когда Крайс научился пользоваться земным «музыкальным инструментом», страшно представить, какую плату потребует за свои услуги.

– Маленькое одолжение, – вкрадчивым голосом уточнил он.

Подался чуть-чуть в сторону Глаши. Пальцы коснулись плеча и нарисовали на нём замысловатый узор. Верная тактика. Эти неспешные движения вызывали дурманящий туман в голове. Как тут соображать? Как тут не согласиться хоть на маленькое одолжение, хоть на огромное.

– Хотел организовать для тебя экскурсию в шахту, где добывают самосветящиеся минералы. Там так красиво – дух захватывает. Нужно только твоё согласие.

У Глаши и без самосветящихся минералов давно дыхание перехватило. Крайс смотрел на неё серьёзно. Зрачки расширены. Знала она уже этот взгляд, и что за ним может последовать. Крайс обхватил рукой плечо. Оно целиком поместилось в его горячей ладони. Потом такой же жар Глаша ощутила на втором плече. Ещё пару секунд Крайс смотрел, прожигая насквозь, лишая воли к сопротивлению. А потом порывисто притянул к себе и впился в губы требовательным поцелуем.

Глаша сдалась этому напору, этим пьянящим чувствам. Разве им можно противостоять? Зарылась руками в волосы Крайса, и тот напрягся ещё больше, ещё теснее прижал к себе. Она ощущала, как пульсирует его упругое тело, и поддавалась его натиску, окончательно теряя контроль над собой. Туман в голове становился всё гуще.

Крайс чувствовал, что ему чем дальше, тем больше сносило крышу. Сам поражался своей реакции на робкие ласки Глаши. Каждое её нежное прикосновение разрядом тока растекалось по коже. Его принцесса сводила его с ума. Острое чувство, название которому он не знал, завладело им полностью. Он отстранился на секунду только лишь для того, чтобы увидеть ещё раз сумасшедший огонь в её глазах, и снова завладел её губами.

Глаше казалось, время остановилось и это сумасшествие будет продолжаться вечно. Но вот это слово «вечно», промелькнувшее в мыслях, неожиданно развеяло туман. Холодное осознание, что никакого «вечно» не существует, а есть только в лучшем случае неделя с небольшим, стальной иглой впилось в мозг. Глафира попыталась отстраниться. Крайс не хотел выпускать. Жёг губы мучительно сладким поцелуем, но у Глаши хватило сил отпрянуть, чтобы остудить ледяной фразой:

– Нам надо остановиться.

Сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, и продолжила, стараясь, чтобы слова звучали рассудительно:

– Через несколько дней придётся расстаться. Мы только делаем себе больнее.

Крайс ослабил объятия, позволяя ей встать. Глаша стремительно направилась к двери. Он шёл следом.

– Так что насчёт экскурсии? – остановил вопросом.

– Мы только делаем себе больнее, – повторила она, открывая дверь.

Он резко развернул Глафиру к себе лицом.

– Я тебя не отпущу, – сказал мягко, будоражащим шёпотом, но слова прозвучали как угроза.

Быстро дерзко поцеловал и отступил. Зрачки всё ещё были расширены, но на лице появилась многообещающая полуулыбка. В глазах читалось: пока можешь идти, но разговор не окончен.

В голове крутилось много слов, но Глаша ничего не ответила. Ни одно не подходило, чтобы передать её смутные чувства и степень возмущения его нахальством. Она стрелой выскочила за дверь.

На ужин подали ассорти фаршированных блинчиков. Глаша обожала блины. И сами по себе, и набитые различными начинками, но сегодня они ей казались безвкусными. Причина очевидна. Королевский шеф-повар ни при чём – он старался на славу. Безразличие к яствам объяснялось смятением, которое поселилось в душе после разговора с Крайсом. Если, конечно, то, чем они занимались, можно было назвать разговором. Глафира несколько раз начинала анализ произошедшего, но мысли растекались вязкой безобразной лужицей, копаться в которой было совершенно бесполезно.