обеспечить полный покой. Чтоб она не думала ни о чем, не волновалась. Там свежий воздух… Мы бы проследили, чтоб она не переутомлялась.

— Вера Петровна, Вы так наивны! — усмехнулся в ответ Ярослав и отрицательно закивал головой. — Вы разве не знаете свою дочь? Злата не согласится поехать! Тем более на долгое время! Она не будет так рано оставлять свою работу, которую она очень любит! Злата говорит, что будет работать, пока сможет. В обратном, ее невозможно убедить! Да и мне будет спокойней, если я буду видеть ее и сам держать все под контролем.

— Злата всегда была упрямая! Пойду, взгляну, как она, — сделав глоток уже почти остывшего чая, Вера Петровна поднялась с места, собираясь уже уходить.

— Только прошу Вас… — умоляет Ярослав. — Ее нельзя волновать.

— Да нет — нет! Не беспокойся! — поспешила заверить его Вера Петровна. — Но поговорить с ней мне все — таки нужно.

*****

— Злаат… Можно? — Вера Петровна легонько приоткрыла дверь спальни. Злата лежала на кровати и уткнувшись носиком в подушку, тихо всхлипывала.

— Если ты опять будешь настаивать, чтоб я избавилась от ребенка, то нам не о чем разговаривать. Это бессмысленно. Так, что давай обойдемся без этого, пока мы друг другу лишнего не наговорили, — подавленным голосом ответила Злата, так и не взглянув на мать. Тяжело вздохнув, Вера Петровна робкими шагами подошла к ней и присела рядом на кровати.

— Доченька, ты прости меня! Я была слишком резкой, — с раскаянием говорит она, успокаивающим жестом поглаживая Злату по руке. — Я панически переживаю за тебя… Ты сама понимаешь, что в твоем случае это рискованно! А ребенок? Он тоже может родиться нездоровым. Ты должна осознавать это! Я до сих пор помню, как после тебя Соньку носила! Я тогда, очень переживала и молилась, чтоб с ней все хорошо было! Это была незапланированная беременность! Неожиданная. Я очень долго не могла решиться на второго ребенка!

— Тем не менее, ты все — таки родила ее, потому, что не могла иначе! Так почему же ты от меня требуешь совсем другого? — смахнув скатившую слезинку, Злата поднялась на кровати. Обхватив свои колени, она бросила на мать пристальный взгляд. — Ты бы смогла избавиться от меня?

— Злата, что ты такое говоришь?! — с ужасом произнесла Вера Петровна и прижала ее к своей груди. — Ты чего?! Я же совсем о другом! Ты же у меня такая хрупкая, маленькая… Я не знаю как ты вынесешь все это! Ты очень отчаянная. Такая смелая…

— Мам, но никто ни от чего не застрахован! Даже полностью здоровый человек! Понимаешь? Я очень хочу этого ребенка! Я приму этот самый драгоценный «подарок» в своей жизни и не буду идти вопреки судьбе! — чуть слышно проговорила Злата, не отрывая от матери проницательных глаз. Вера Петровна лишь молча вздохнула. Она не могла устоять перед глубоким убеждающим взглядом своей дочери. Вера Петровна четко осознала, что сейчас Злата говорила, как МАМА! Мама, которая безумно любит своего будущего ребенка, и ради него она готова на все, и несмотря ни на что, будет его защищать. И никакая сила ее не остановит.

— Злата, девочка моя, — Вера Петровна еще крепче обнимает ее. — Ты будешь замечательной мамой!

— Ты думаешь?

— Я уверена! — она нежно поцеловала Злату в макушку. — Помнишь, когда ты была маленькой, и была чем — то расстроена или обижена, я так же садилась на твоей кровати и гладила тебя по голове, целовала, вытирала твои слезы?

— Конечно, помню! — улыбнулась Злата. — Твой голос был таким успокаивающим, что я засыпала у тебя на коленях, — расположившись поудобней, она положила голову на колени матери, как тогда в детстве. Вера Петровна тихонько засмеялась и убрала небрежно спавшую прядь с ее лба.

— Потом, когда родилась Софийка, — продолжает с теплотой рассказывать Вера Петровна, — ты почти не отходила от ее кроватки и никого к ней не подпускала, когда она спала. Тогда с появлением Сони ты так быстро повзрослела! Стала такой ответственной, самостоятельной. Как настоящая старшая сестра! Вы у меня такие красивые!

— Даа, — задумчиво произнесла Злата, вспоминая моменты с детства. — Сонька уже почти взрослая.

— И такая хулиганка! — подчеркнула Вера Петровна, и неожиданно засмеялась. В то же время в ее голосе чувствовались тревожные нотки. — Представляешь, пару дней назад, я не пустила ее гулять, потому, что прошлый раз она целую ночь с парнями на байке гоняла! У меня, тогда чуть сердце не остановилось! Так вот… Она сделала вид, что очень сильно возмущена, и закрылась в своей комнате, включив громкую музыку. Когда позже я зашла к ней, ее ноутбук был включен, музыка продолжала играть, а самой Соньки в комнате нет было! Она все равно сбежала через окно! Музыка — это был ее очередной хитрый «трюк»! Якобы она дома! И что ты будешь с ней делать?! Она неисправима!

— Сонька в своем репертуаре! — смеется Злата. — Она всегда умела обвести вокруг пальца! Такие, как она получают от жизни все, что захотят! Соня классная, хоть с ней не просто. У нее сейчас подростковый «бунт». Она перерастет это. Я очень сильно ее люблю.

— Я знаю. Она тебя тоже, — ответила Вера Петровна с улыбкой на лице. — Златочка, как ты себя чувствуешь? Как малыш? — заботливо спросила она. — Как мне уберечь тебя?

— Просто не трепать мне нервы, — слегка улыбнулась Злата, отвечая на последний вопрос. — Не волнуйся, мам! Я в порядке, малыш развивается нормально. Все будет хорошо! — подбадривает она мать, стараясь быть как можно, убедительней. — У меня очень хороший врач. Да и Ярослав рядом. Я в надежных руках! — разговаривая со своей матерью, она вдруг поймала себя на той мысли, что во взаимоотношениях матери и дочери присутствует обширная гамма чувств. Стремление отделиться и в то же время чувствовать поддержку матери — это именно то, что дочь пытается совместить и поддержать. А позиция матери может быть разной.

— Ярослав — удивительный человек! Ты цени его, ладно? Я за тебя очень счастлива! Злаат? Ты слышишь меня? — не услышав ответ, Вера Петровна наклонилась к ее лицу. Закрыв глаза, Злата уже спала безмятежным, сладким сном.

«Есть вещи в жизни, которые никогда не меняются!» — улыбнулась Вера Петровна и аккуратно, чтоб не разбудить, положила ее голову на подушку. Она прилегла рядом с дочерью, не отводя от нее заботливого, материнского взгляда. И только одному Богу было известно о чем она сейчас думала. А Ярослав все это время наблюдал сквозь слегка приоткрытую дверь и не сдерживал свою улыбку, которую вызывала эта очень трогательная картина полной идиллии