Вечером ей стало ясно, какую ошибку она допустила, но было уже поздно – бархатная коробочка легла под елку вместе с грудой остальных подарков.

– Ты – непроходимая дура, Кэтрин О'Бэньон, – сердито сказала она своему отражению в зеркале. – А теперь спускайся поскорее вниз и забери свою записку до того, как она попадет в руки Майлса!

Кэтрин накинула халат поверх ночной сорочки и уже через минуту входила в гостиную с зажженной свечой в руке. Села на пол возле елки, поставила рядом с собой подсвечник, нашла свою коробочку и вдруг услышала за спиной знакомый голос:

– Не можешь утерпеть до утра, Кэт?

От неожиданности она выронила коробочку. Майлс подошел, поднял ее и присел на пол рядом с Кэтрин. Увидев на коробочке свое имя, он удивленно поднял бровь и спросил:

– Решила, что я недостоин этого подарка? А я пришел добавить к твоим подаркам еще один.

Майлс положил коробочку на пол и протянул Кэтрин сверток, который держал в другой руке.

– Я хочу подарить тебе эту вещь, Кэт. Она принадлежала моей бабушке, Мэри Маргарет. Разверни, пожалуйста.

Дрожащими пальцами Кэтрин развернула хрустящую яркую бумагу и увидела древнюю книгу, написанную по-кельтски. На обложке золотыми буквами было вытиснено: «Tain Bo Cuailgne». – Что это, Майлс? Старинная поваренная книга?

– Нет. Это древняя легенда об ирландском герое по имени Кухуллин и его битве с великой королевой Медб из Коннахта. Это была красивая и отважная женщина, пришедшая в Ольстер, чтобы завладеть священным Коричневым Быком из Кули.

– Она добилась своего? – живо поинтересовалась Кэтрин.

– Не сразу. Кухуллин договорился с королевой Медб, что они не станут устраивать большую битву и будут вместо этого выставлять каждое утро по одному бойцу друг против друга. Каждый раз на поединок выходил сам Кухуллин и убил одного за другим всех воинов Медб.

– Это было глупо с ее стороны – начинать битву на таких условиях, – фыркнула Кэтрин.

– Не торопись осуждать Медб, – предупредил ее Майлс. – Пока продолжались поединки, она сумела настроить против Кухуллина весь народ и тогда вывела свою армию на решительный бой. Кухуллин был тяжело ранен и тогда приказал привязать себя к столбу, чтобы встретить свою смерть на ногах. Так он и стоял перед врагами с мечом в руке, и никто не решался приблизиться к столбу, к которому он был привязан, – даже сама королева Медб. Он умер, и о смерти Кухуллина все догадались лишь тогда, когда на его плечо сел ворон, прилетевший выклевать глаза бесстрашного воина. Так великий Кухуллин пал жертвой женщины. Мне кажется, Кэт, что ты – не валькирия. Ты – сошедшая во второй раз на землю королева Медб из Коннахта. Такая же прекрасная, отважная, умная и такая же опасная для любого мужчины.

– Я польщена тем, что ты сравниваешь меня с королевой Медб, – сказала Кэтрин, прижимая к груди старинную книгу. – Мне нравится, что ты готов принять меня такой, какая я есть, и не заставляешь меня стать, как все. Ты ни в чем не обвиняешь меня. Я очень благодарна тебе за это, Майлс.

Она протянула ему свою коробочку и тихо сказала:

– Надеюсь, ты не станешь смеяться надо мной.

Майлс развязал ленточку и поднял крышку. Вытащил венок, сплетенный из золотых локонов, заметил под ним записку, вынул ее, развернул сложенный лист бумаги и прочитал при свете свечи:

«Когда я обрезала свои волосы, я решила не расставаться со своим талисманом, но поделиться им с тобой. Быть может, эти локоны помогут тебе одержать немало побед и уберегут от напасти.

Tha gaol agam ort, Майлс.

Всегда твоя Кэтрин».

Майлс посмотрел на Кэтрин, а затем указал кивком головы на книгу, которую та держала в руках.

– Прочитай надпись на титульном листе, – сказал он.

Кэтрин раскрыла книгу и прочла вслух:

– «Моей дорогой и единственной Кэт. Tha gaol agam ort.

Навеки твой Майлс».

– Майлс, ты написал по-кельтски: «Я тебя люблю», – прошептала Кэтрин, глядя на Майлса.

– Да, я знаю. И ты написала то же самое.

– Но ты же любишь не меня, – покачала головой Кэтрин. – Ты любишь Викторию.

– Неправда. Я люблю именно тебя, – возразил Майлс, беря в ладони руки Кэтрин. – Когда-то ты сказала, что я поступился своей свободой ради семьи. Это случилось после смерти Адама, когда я неожиданно остался единственным наследником и ко мне перешел родовой титул. Я счел необходимым исполнять свой долг перед семьей, и мое обручение с Викторией стало частью моих новых обязанностей. Мы с ней дружили с детства. Когда я узнал о том, что она обручена с Адамом, мне стало больно от того, что старшему брату должно было достаться все, включая Викторию. Я хотел отговорить ее от этого брака, но потом увидел, как она счастлива рядом с Адамом, и отступился. Смерть Адама была для Виктории тяжелым ударом. Чтобы забыться, она обратилась ко мне. Сначала мы на паях организовали судоходную компанию, а спустя несколько месяцев я попросил ее стать моей женой. Я знал, что Тори не любит меня, но полагал, что теперь ко мне должно перейти все, чем владел Адам, включая его невесту.

– Но ведь ты любил ее? – спросила Кэтрин, сжимая руку Майлса.

– Разумеется, я ее любил, но скорее как верного друга, а не как женщину, по которой сходил бы с ума. Собственно говоря, ничего, кроме нескольких поцелуев и объятий, между нами не было. Я говорил тогда себе, что не хочу торопить Викторию, что хочу дать ей время опомниться после смерти Адама. На самом деле я искал отсрочку для самого себя.

– Я не очень хорошо понимаю, что ты хочешь этим сказать, – нахмурилась Кэтрин.

– Мужчина может испытывать к женщине страсть, влечение, но мне хотелось большего: настоящего чувства, настоящей любви, а ее-то во мне и не было. Я так и не научился видеть в Тори желанную женщину, она всегда оставалась для меня верным другом – и больше ничего.

– А ко мне ты пылаешь страстью?

– Да, я страстно люблю тебя, Кэт, – пылко заговорил Майлс, прижимая к груди ее руку. – Я чувствую в тебе родную душу, я знаю, что мы созданы с тобой друг для друга. Ты для меня дороже всего на свете, Кэт, и я… Я люблю тебя.

Слезы подкатили к глазам Кэтрин, мешая ей говорить. Она смахнула их и тихо прошептала:

– Я тоже люблю тебя, Майлс. Только этого, увы, недостаточно для того, чтобы мы с тобой могли быть счастливы.

– Ты сказала, что любишь меня. Чего же еще? И почему мы с тобой не можем быть счастливы вместе?

– Глупый вопрос. Ты – титулованный лорд. Я – преступница, за голову которой назначена награда. Если станет известно, кто я такая на самом деле, тебя посадят в тюрьму, а меня вздернут на виселице.

– Не будем гадать о том, что с нами может случиться, – покачал головой Майлс. – Ответь мне лучше на простой вопрос: ты любишь меня?