Смешки сокурсников из-за моего старья вдруг смолкли. Я подняла глаза на экран и застыла, потому что там мелькали картинки, будто в превью магического фильма. И главными героями были мы с ректором!

Страстный мужской взгляд, мои губы на горлышке стеклянного сосуда с зельем, потом его. Ракурс покачивающийся походки от моего лица, потом мешочек, которым я провожу по коже и роняю в свой вырез платья, снятого тоже о-о-очень крупным планом. Старенький магсъемщик, да удаленький! Как же он “вовремя” поворачивался, удалял и приближал!

Вот я быстро закидываю волосы, оголяю шею, а ректор облизывается!

Об-ли-зы-ва-ет-ся?!

И вот я шлепаю ладонью по столу, и стену прорывает метла. Ректор лапищей приплющивает ее к столу, а потом я каким-то чудом монтажа оказываюсь на его коленях. Сибер смотрит на меня, будто съесть хочет, шепчет что-то, а я краснею.

И все эти кадры за какие-то три секунды, что я истерично нащупываю кнопку выключения.

В этот момент, видимо, по задумке Морти, пришла пора антидота, и пошли кадры с мелким народцем, который на всю аудиторию ругал меня:

– Отвратительная ведьма! Плохая! Рыжая бесстыжая!

Фух, выключила!

А что тишина такая? Все в шоке? Да я тоже!

– Морти, я тебя убью! – прошипела я себе под нос.

Надо мне было довериться фанату любовных романов, который последние пятьдесят лет в них мариновался? Что я хотела получить? Где был мой мозг?

Правильно говорят: хочешь, чтобы получилось хорошо, – сделай сам. И почему я хотя бы не проверила, что некромант намастерил?

Я дышала часто, будто бежала сорвать полуночник и опаздывала. Лицо горело, словно я в самый солнцепек пошла за травами. А перед глазами все еще стояли кадры ролика. Я была в шоке от того, как мы с Сибером смотрелись со стороны. Эти взгляды, движения… Аж жарко стало! Неужели он ТАК на меня смотрит? А я?

В аудитории по-прежнему было тихо, как в подвале Морти, когда он погрузился в запойное чтение. Шок так и летал над партами, дышал предвестником сплетен в уши.

– Это приворотный эффект, – сдавленно выдавила я из себя, стараясь держать лицо. Уж что-что, а раньше я могла выстоять против самой известной провокаторши на рынке и не моргнуть глазом. Неужели я сейчас дам слабину?

– На ректоре? – как-то хрипло спросил Луфус после того, как прочистил горло.

– Так ограничений не было. Продукцию нужно демонстрировать с самой выгодной стороны на том, кто представит ее в наилучшем свете и продемонстрирует весь спектр действия. Ну… вот!

– С точки зрения продажника, ты права, но… – Луфус вдруг быстро вырвал у меня магсъемщик и стал удалять все кадры, шипя на меня, как змея: –  Такая выходка может стоить ведьме головы, особенно в нынешних шатких условиях! У тебя их две, что ли, адептка Фис?

Я была приятно удивлена, что куратор так искренне обо мне беспокоился. А еще заметила его неформальный переход общения.  Да и вся аудитория не пропустила: народ притих, жадно навострив уши.

– Садитесь на свое место, адептка Фис. После лекций останьтесь, у меня ректорский приказ.

Приказ? Какой?

Все остальные пары мы сначала смотрели ролики сокурсников, а потом разбирали ошибки. Я не могла сосредоточиться на занятиях, постоянно думая о приказе ректора. Что там такое?

С другой стороны, это отличный повод пообщаться с Луфусом о теме, которая меня интересует!

И вот когда занятия подошли к концу, а адепты нехотя покинули аудиторию, приклеив уши по другую сторону двери, куратор сказал:

– Расслабьтесь, адептка Фис, – снова перешел на формальное общение куратор. – Лучше скажите, возникли ли у вас трудности с домашним заданием?

– Вы же видели, – замялась я с ответом.

Что он имеет в виду? Знает, что мои зелья не работают как надо? Или еще что?

– Я кое-что заметил на вступительных занятиях, а после сегодняшнего ролика почти не сомневаюсь. Да и слухи дошли…

Я сглотнула неловкость, вставшую комом в горле, и вопросительно посмотрела на куратора.

– У тебя же обратный дар? Поэтому ты пошла к ректору?

– А вы тоже метите на трон? – с тоской в голосе спросила я.

– Не разочаровывайся так в своем кураторе. Но у меня есть к тебе предложение!

Предложение от прожженного ведьмака? Это должно быть интересно!

– У меня тоже есть к вам встречное предложение.

– Вот как? Ты даже мое не услышала.

– Зато сразу заинтриговала.

Луфус усмехнулся и кивнул, соглашаясь. Ну-ка, что там у него за предложение? И что-то он молчит про ректорский приказ… придумал его, что ли?

Луфус выглядел крайне взбудораженным.

– Говорите быстрее, куратор. Я же любопытная, как и любая ведьма.

Правда, раньше меня только заработок интересовал, а сейчас и еще кое-что к списку прибавилось. Взрослею, наверное.

– Мне очень нужен твой дар, Ирма. Не против, что я неформально обращаюсь?

– Нет, конечно. Чем я могу помочь? – Я немного напряглась, помня о предупреждениях бабушки.

–  Дело в том, что в моей сестре только-только зародилась новая жизнь, и она очень хрупкая. Я переживаю за ее здоровье и боюсь за дитя, – сказал Луфус полушепотом.

– Поздравляю, но чем я могу помочь? Рисковать с зельем в такой ситуации я не буду. Сами понимаете, дар у меня особый, не дай боги наврежу. – Я немного расслабилась, понимая, что профессором движет беспокойство за члена семьи.

– Не нужно зелье. С давних времен существовало поверье, которое в последние полвека и не упоминали. Но я-то помню!

– Какое поверье?

– Если ведьма с обратным даром сплетет браслет из красных нитей, то ребенка и маму не возьмет ни одна хворь, ни одно проклятье. Сделаешь это для меня? Я же, в свою очередь, постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе в академии.

Помочь еще не рожденной душе и молодой маме? Конечно, я согласна! Налажу отношения с профессором, заживу!

– Хорошо. Главное, чтобы я не навредила, – с опаской предупредила я.

– Не переживай. Главное – не говори ни слова, пока плетешь браслет. Хорошо? – ободряюще улыбнулся Луфус.

– Договорились. Это не должно занять много времени. Вы как раз сможете выполнить и мое желание.

– Что ты хочешь?

– Узнать, есть ли способ собрать всю душу мага, имея всего лишь частичку в магическом животном. И, пожалуйста, никому не говорите о том, что я спрашивала.

– Как и ты держи язык за зубами о моей сестре, кто бы ни спросил. Поклянемся, что все, что произошло здесь, останется между нами?