я, потом показал назад, — Там ваши, много очень, карету защищают. Их вытащить надо.

Было заметно, как десятник заволновался. Хорошие воины у Нереуса — им не надо было доказывать, как это важно вытаскивать своих.

— Да откуда ты… — он опять привстал, пытаясь хоть что-то разглядеть.

Я дёрнулся вперёд, схватил десятника за воротник и резко подтянул к себе.

Сразу же мне в шею уткнулись наконечники чужих мечей, но я не обращал внимания. Лишь кивнул на стрелу, которая воткнулась прямо над головой Анфима, и юнцы сразу же выставили щиты.

— Да сожги их Яриус!!! Сколько их⁈ — десятник выругался, пригибаясь, и раздражённо шлёпнул по рукам своих воинов, — Да уберите вы свои клинки!

Можно было понять его панику. Прилетела эта стрела уже совсем с другой стороны — кто-то из нападающих смог обойти нас.

Кутень оказался в нужных зарослях через пару мгновений и доложил мне обстановку. Вот только у меня пока сил совсем не было воевать.

Я устало опёрся спиной о телегу и лениво повёл рукой, указывая направление:

— Там всего трое. Лучники, из оружия только луки и кинжалы.

Десятник, прищурившись, отдал короткий приказ. Один из юнцов со щитом и другие двое дружинников тут же скрылись в траве.

Я ткнул пальцем в другую сторону, в проём между телегами.

— Там двое мимо бегут, ни хрена не видят. Это наши, сюда их хватайте.

Второй юный щитоносец и десятник без вопросов рванули туда. Через мгновение послышались вскрики, а потом воины свалились обратно, волоча двоих орущих бедолаг и сбивая с них пламя.

Это оказались уцелевшие работники таверны. Едва целитель унял их боль от ожогов, как они, ошарашенно кивая, подтвердили мои слова о том, что в конце обоза ещё кипит бой вокруг кареты.

— Всё именно так, как говорит этот…

— Бросс Малуш, — с нажимом сказал я, тыкая пальцем себе в грудь, — Меня зовут Малуш.

Бедняги даже шарахнулись от моего тона, а я лишь усмехнулся. Думаю, к концу этого боя тут у каждого от зубка будет отлетать моё имя.

— Надо к ним прорываться, — задумчиво пробормотал десятник.

— Нет, не надо, — я ткнул десятника в плечо и показал в сторону, — Туда, быстро, меч к бою.

Тот, повернувшись, шагнул к другому краю телеги, и тут же насадил на клинок удивлённого лучевийца. Только-только выскочивший противник такого явно не ожидал.

Десятник тут же вернулся назад, пригибаясь, и сел рядом. В этот момент зашуршали кусты — это с поля вернулась троица, деловито отчитавшись о том, что лучники перестали быть.

На несколько секунд повисла тишина.

— Ты, Малуш, охранял раньше купцов? — спросил всё же десятник, — Откуда столько знаешь?

— Ну, довелось немного, — проворчал я, опустив тот момент, что раньше я в основном организовывал нападения на караваны Ордена Света.

— Ты хороший воин. Меня Алек зовут, — нехотя сказал десятник, — Что нам… кхм… посоветуешь, Малуш?

— Дай-ка подумать…

Растянувшись в улыбке, я всё же поднялся, опираясь на посох. Бросская кровь, получив дозу лечения от целителя, уже разогрелась и сама наполняла мои жилы мощью.

И в поле неподалёку уже шуршала громадная колючая подмога, по которой я успел соскучиться. Видимо, это бард перестраховался.

Кутень радостно передал мне мысленное: «Бам-бам-бам!» Да слышу я, слышу.

— Ты, десятник Алек, главное, здесь позицию держи. А я, Малуш, твоих вытащу, — с этими словами я шагнул в траву.

Глава 26

Я и не думал, что так соскучился по наглой морде медоежа. Оседлав Бам-бама, я в считанные секунды доехал до самого конца горящего каравана. Кстати, по пути мы откусили головы ещё паре удачливых лучевийцев, которые намеревались обойти нас с другой стороны поля.

Я не хотел светить медоежа лишний раз, поэтому, не вылезая из высокой травы, там же и спешился. Затем Бам-баму была отдана команда на пару с Кутенем заниматься тем, что лучше всего получалось у этих животных — кромсать врагов, стараясь не попадаться на глаза царским магам и воинам.

Ну, ещё пришлось намекнуть медоежу, что трогать дежурившую далеко позади на дороге такую стеснительную дружину кнеза не стоит. Пока не стоит…

— Привет там Луке, когда увидишь, — махнул я медоежу напоследок.

Вооружившись посохом, я разбежался в сторону уцелевшей кареты, раздвигая высокое разнотравье, словно корабль морские волны.

Бывалые воины особо не ожидали атаки с этой стороны, поэтому выставили всего одного щитоносца. Оставшиеся свидетели покинули карету, истыканную тлеющими стрелами, и пытались спрятаться под её днищем. Тут же, у колёс, за спинами воинов пригибались маги, запускающие вслепую огненные и воздушные вихри.

Магам приходилось прятаться за дружинниками и их щитами, потому что магическая защита сразу же оказалась пробита — на это намекало множество трупов, буквально истыканных стрелами. И перебежать под укрытие других телег им не давали, потому что лучники здорово пристреляли этот угол.

Воины закрывали собой просвет под каретой, стараясь сохранить жизни прячущимся там свидетелям. Осталось не так уж много народу, слишком многих забрала пернатая смерть…

Я навскидку насчитал всего троих работников таверны, жмущихся под каретой. Пятеро дружинников, некоторые уже легко раненные, и трое магов героически отдавали свои жизни, пытаясь их защитить.

Щитоносец заранее заметил моё появление, да я особо и не скрывался. Подняв большой щит и выставив топор, он смело шагнул мне навстречу.

— Свои! — крикнул я, просто уперев конец посоха в его щит.

Тот отмахнулся топором, пытаясь перерубить жердь, но мышцы в предплечье бросса были крепче стальных струн — одно движение рукой, и длинный толстый посох просто исчез с линии атаки, чтобы тут же опять упереться концом в щит. Невероятно быстрое движение для тяжёлой жерди, которая аж заскрипела от такой скорости.

Со стороны получилось, будто дружинник махнул топором по палке, но тот