Вампа разбудил Чувина и Гаврилу. Они оба встали, и все устремили свои взгляды вперед, на эти маленькие, дрожания звездочки, которые заметно на глаз становились все ближе и отчетливее.

— Это фонари на миноносцах! — заявил Сэверак. — Возьми направо, Марциали! Оставим их влево от себя. Если это какие-нибудь случайные миноносцы, то не стоит на них обращать внимание; и если это из эскадры адмирала Жерминэ, то лучше не давать им знать о нашем проходе здесь. Я одумался. Было бы большою глупостью, если бы я потопил их у мыса Креуса…

— Куда бы это могли они идти? — проговорил вопросительно Гаврило. — Смотрите, они держат курс на Балеары…

Не имея сигнальных предательских огней, «Бакунин» спокойно и во всю скорость несся по поверхности темного моря. Вскоре он был рядом с первым миноносцем, потом обогнал его и поровнялся со вторым.

— Сэверак! — прошептал Марциали. — Посмотри налево, сзади. Там на поверхности моря идет подводная лодка.

— А другая, — справа впереди!

— Погружаемся, Марциали! — приказал Сэверак. — Я не хочу, чтобы они заметили здесь наше присутствие. Погружаемся!

И лодка, нисколько не убавляя своей скорости движений вперед, моментально погрузилась перпендикулярно на десять метров под воду.

Под водой она оставалась минут двадцать, продолжая, как кит, нестись вперед.

На двадцать первой минуте она упруго вспрыгнула из воды и в фонтане брызг опустилась на волны, продолжая мчаться уже поверху моря с открытой палубой и с открытыми люками. Вслед за тем на ее палубу вышли Сэверак, Чувин и Гаврило. И тогда между пятью людьми завязался оживленный разговор по поводу этого «странного совпадения» курса встреченной флотилии и «Бакунина».

— Зачем бы это адмирал Жерминэ шел на Балеары?

И с дрожью Сэверак подумал тогда, что разрушение гротов и похищение Моизэты и Веры было делом Иктанэра.

Этим объяснялось и то, что адмирал Жерминэ шел на Балеары. Очевидно, у него были какие-нибудь данные, а может и форменное извещение, что Иктанэр увез Моизэту на Балеары, в этот таинственный домик на Кабрер; и адмирал направился туда, чтобы подписать договор, обеспечивающий мир всему Миру…

Занялась заря и наступил рассвет. Но солнце оставалось невидимым, задернутое толстой завесой туч, простиравшихся сплошь от Востока до Запада. Ветер разыгрался в настоящую бурю, и на поверхности расходившегося моря «Бакунин» бешено прыгал, то и дело окачиваемый весь, от носа до кормы, набежавшими волнами и нередко с дрожью повисавший на вершине гребня огромной волны, так что почти весь киль лодки оказывался на воздухе.

Чувин и Гаврило сошли в каюту. Вампа закупорил люк машинного отделения и Марциали герметически закутался у руля в непромокаемый балахон.

Только один Сэверак не замечал упорной бури и не чувствовал свирепых ударов волн, которые промочили его насквозь, ни режущих лицо и подхватываемых ветром брызг. Ухватившись за кольцо на палубе, он пожирал глазами серую массу острова Майорна, которая в неотчетных контурах, вся в тумане, показалась вдали.

— Через полчаса, — рассуждал он про себя, — мы будем на Кабрере. И там, хотя бы мне пришлось отдать жизнь, а я узнаю все!

И он наугад считал минуты…

Иктанэр прибыл к месту за три часа до того, когда Сэверак разглядел в тумане утесы Майорна.

Он не пошел в тот подводный грот, где жил целые годы. Но, припоминая описание беленького домика, слышанное от Моизэты, он оставил на надежной глубине свой «Торпедо», а сам вышел на сушу и прямо отправился к жилищу и постучал в двери.

На стук открылось подзорное окошко, и из-за его решетки блеснули два подозрительных глаза.

— Отвори! — сказал Иктанэр.

— А ты — кто?

— Я посланец господина с Затерянного острова.

Дверь отворилась, и Иктанэр оказался пред монахом, который — при виде этого необычайного пришельца, одно лицо коего он видел через оконце, — в ужасе откачнулся.

— Что же ты не знаешь, кто я? — спросил Иктанэр.

— Нет, не знаю, — продолжал монах.

— Я — Иктанэр! Неужели ты никогда не слышал обо мне разговоров?

— Иктанэр… Это — тот, которого создал господин… Да мы много говорили о тебе на досуге, но мы никогда тебя не видели.

И монах пришел в себя, чувствуя себя очень счастливым, что ему удалось своими глазами увидеть это чудо природы.

— Как это ты кстати явился? — спросил он.

— Кстати? Почему это?

— Потому, что я только что получил от господина касающееся тебя извещение.

— Извещение? О чем же в нем говорится?

— Господин приказал мне просить тебя, лишь только я тебя увижу, отправиться на Затерянный остров.

— Моизэты, следовательно, здесь нет? — воскликнул с бьющимся сердцем Иктанэр.

— Моизеты? Нет! — ответил монах, помня приказание Антэя.

Впрочем, это было не вполне верно.

— И ее совсем здесь не было? — дрожащим голосом спросил Иктанэр.

Тут монах солгал, ответив:

— Нет! Ее совсем здесь не было!

— Ты лжешь! — воскликнул Иктанэр, повинуясь глухому предчувствию.

— Ты сам можешь осмотреть весь дом, — возразил ему монах.

— Отвори же мне все двери. Иди!

И Иктанэр последовал за монахом, отлично понимая, что Моизэты теперь не было на Кабрере, но надеясь заметить какие-нибудь следы ее, если она здесь была временно.

Он тщательно обследовал весь дом, но ни малейшего следа ее ему не попалось. Только в одной комнате он заметил предметы, напоминавшие ему комнату Моизэты на Затерянном острове. Но цвет запыленных обоев и царивший здесь какой-то застывший порядок, и мебель, собранная в одном углу и под чехлами, все это свидетельствовало, что эта комната стоит уже много месяцев пустой.

Коварный монах рискнул заметить:

— Но если господин зовет тебя на Затерянный остров, так это несомненно потому, что он может сообщить тебе, где находится Моизэта?

И эта мысль внедрилась в уме Иктанэра.

— Может быть, в самом деле, — думал он, — Оксус и Фульбер знают. Они знают столько всего! Сеть подводных станций, которыми они усеяли земной шар, и шпионы, которых они содержат повсюду, дают им знать обо всем…

И не думая больше об адмирале Жерминэ, весь отдавшись своим чувствам к Моизэте, Иктанэр быстро вышел из дома, бросился в море, добрался до «Торпедо» и с мгновенной быстротой в 160 миль в час на десяти метрах глубины, понесся по направлению далекого Персидского залива. Но так как Суэцкий канал был загражден, то он направился к Гибралтарскому проливу с тем, чтобы обогнуть весь огромный африканский материк.

Сейчас же по уходе Иктанэра, монах спустился в телефонную залу и немедленно послал на Затерянный остров подробный отчет обо всем, что произошло на вверенном ему посту острова Кабреры. Затем, сев пред столом с аппаратом, он с бумагой и карадашом в руках стал ожидать ответных приказаний.