– Счастливая невеста – одна штука – для передачи жениху готова!

– Спасибо! – от души поблагодарил ее Роб. – Ты сделала то, что не удавалось мне.

– Представляю, как ты пытался ее вразумить, – насмешливо фыркнула в ответ брюнетка.

– Логически, – уныло отозвался братец, подцепляя меня под локоть.

И… повел к церкви, из распахнутых дверей которой уже играла свадебная музыка.

У меня подкосились колени.

Но я представила, как подхожу к жениху и вижу на его лице отторжение, и поняла, что не могу так поступить с Эштоном. А значит… надеть радостную улыбку, выпрямить спину и вперед!

Сложно оказалось сделать только первые шаги. А после… после я увидела стоящего на том конце прохода рыжеволосого мужчину в классическом черно-белом костюме, и у меня замерло сердце.

Он был таким невероятно красивым…

Божественно, неповторимо, непостижимо красивым. Я ощущала себя самой счастливой женщиной на земле.

Вот этот человек, вот этот невероятный рыжий мужчина, который сейчас смотрит на меня с таким восхищением и любовью.

Я сама не заметила, как мы подошли вплотную, и Эштон принял у Роберта мою руку. Я вздрогнула от уверенного прикосновения его пальцев, горячих даже сквозь кружевную перчатку. По коже прокатывалась мелкая дрожь, и я была не в силах оторвать взгляда от жениха, а он с таким же восторгом глядел на меня и невесомо поглаживал мои пальчики.

Нас чуть-чуть привело в себя выразительное покашливание пастора.

Монотонная речь священника звучными переливами звучала над сводами, вновь уводя нас от реальности.

Эштон невесомо сжал мою ладонь и тихо, одними губами сказал:

– Ты – мое все.

Я покраснела от смущения и удовольствия и потупила взгляд, рассматривая узоры на ковровой дорожке и носки своих туфелек, но взяла себя в руки и, подняв ресницы, выдохнула:

– А ты мое.

Наконец, зазвучали слова брачной клятвы и финальное:

– Согласен ли ты, Эштон Ройз взять в жены Дженнифер Риверс, любить ее и защищать до конца дней своих?

– Да, – твердо ответил сияющий рыжий лорд.

– А ты, Дженнифер Риверс, согласна ли выйти замуж за Эштона Ройза, любить его и уважать до конца дней своих?

– Да, согласна! – звонко ответила я и даже несколько смутилась от того, как громко прозвучали слова.

– Можете обменяться кольцами.

У меня дрожали руки. Вот так вот без прикрас и честно. Тряслись так, что я боялась выронить кольцо, и перед внутренним взором уже вставали ужасающие картины лихорадочных поисков тонкого ободка на полу. Но, к счастью, все обошлось. Золотое кольцо плотно обхватило безымянный палец моего… практически мужа.

В противовес моим руки Эштона совершенно не дрожали. Он уверенно перехватил мою ладонь одной рукой и второй аккуратно одел колечко. Чтобы не сбежала, что ли?

– Объявляю вас мужем и женой!

Торжественно прозвучало над нашими головами, и Эштон шагнул вперед, даже не дожидаясь позволения священника. Приподнял мою фату, усмехнулся и нежно обхватил ладонями лицо, склонился к губам и накрыл их поцелуем.

Нашим первым супружеским поцелуем.

– Я сейчас с ума сойду, – мрачно признался Эштон.

– Терпи, – спрятав улыбку в бокале, отозвалась я, внутренне радуясь. Впрочем, моя радость служила причиной печали новоиспеченного мужа!

Уже несколько часов как длился прием в честь нашей свадьбы. Мы с Эштоном принимали поздравления, общались с гостями и отвечали на множество вопросов. Ну а в данный конкретный момент сидели во главе стола на банкете.

– Может, они уже устали? – прошептал мне на ухо муженек, намекая, что всем уже пора наконец-то уловить желание виновника торжества и оставить его наедине с молодой женой.

– Судя по всему, они даже не думают утомляться, – я повела плечами, намекая на то, что градус веселья за столом скорее повышался.

– Тогда предлагаю уже нам сослаться на усталость и уйти.

Я послала благоверному кристально чистый и ничего не понимающий взгляд, потом мило улыбнулась и проговорила:

– Это же не вежливо. Я так не хочу.

– Но я-то хочу, Дженнифер, – грустно проговорил рыжий, кажется, отчасти смирившись с моей твердой позицией. – Ты даже не представляешь, насколько хочу.

Я послала ему воздушный поцелуй и встала, решив посетить дамскую комнату. На выходе, уже у зеркал столкнулась с Тессой, которая тихо рассмеялась и подмигнула:

– Смотрю жених уже едва ли не дымится от нетерпения.

– С чего ты так решила?

– С того, что на тебя смотрят крайне голодными глазами, а вот в сторону лестницы на второй этаж с большой надеждой.

– Надежда не оправдается как минимум до ночи, – усмехнулась я в ответ и, поправив рукава платья, придержала дверь для подруги.

Но далеко мы по коридору уйти не успели. Из полумрака вынырнула высокая фигура Эштона Ройза, меня, не спрашивая, подхватили на руки и, обаятельно улыбнувшись Тессе, проговорили:

– Вы не против, если мы вас покинем?

– Я только за, – заверила нас коварная предательница и, помахав ручкой, торопливо сбежала в ярко освещенный банкетный зал, бросив меня на произвол судьбы и мужа.

– Но гости… – робко пискнула я, пытаясь слезть с рук рыжего лорда.

– Гостям мы сейчас уже совсем не нужны, дорогая, – проворковал Эштон, утаскивая меня во мрак дома как заправский злодей.

– Но вежливость… – повторно пискнула я, потрясенная быстротой, с которой надвигалась на меня брачная ночь. И Эштон Ройз с предъявлением супружеского долга.

Как-то очень стремительно я оказалась должна, причем, судя по взгляду Эштона, на сей долг набежали нехилые проценты, которые будут немедленно стребованы, и отсрочку платежа явно можно не просить.

Я и оглянуться не успела, как Эш толкнул двустворчатую дверь, и мы оказались в моей спальне.

О брачной ночи

Я на какой-то миг замерла, рассматривая свечи, вазу с фруктами и бутылку вина, стоящую на столике рядом с двумя бокалами. Раскиданные по комнате лепестки роз источали тонкий, сладкий аромат… и казались мне как никогда зловещими. Особенно те, что на постели.

Судя по жадному взгляду, его как раз постель сейчас интересовала больше всего, но стоит отдать мужу должное, он аккуратно поставил меня на пол и, прижав к себе, спросил:

– Ты меня простишь за то, что я так беззастенчиво похитил с приема собственную жену?

– А я могу не простить и вернуться к гостям? – робко поинтересовалась я, уже опасаясь намекать, что сделаю это с огромным удовольствием.