Често говоря, меня не слишком заботит ваша участь, джентльмены. Однако нам всем небезразлична судьба Галактики и её жителей… Именно для них вы представляете серьёзную угрозу. Тысячу лет по вашей милости между русскими и американцами продолжалась холодная война. Вы в зародыше уничтожали всякую надежду положить ей конец.

Но я и мои друзья убеждены, что в настоящий момент существует угроза ещё страшней и опасней, чем та, которую являете собой вы. На данный момент именно она требует безотлагательного устранения.

Аполлион осклабился, давая понять, что знает, о чём идёт речь.

– По всей вероятности, вы имеете в виду Планетарного Демона, – произнёс он.

– Именно так, – подтвердила Таня.

– Вы предлагаете нам альянс? – осведомился Аполлион.

– Как и все альянсы – временный, – отрезала Таня.

– И что вы можете предложить нам, уважаемая леди? – продолжал Аполлион. – Вы полагаете, с вашей помощью нам будет легче справиться с Демоном?

– Без нашей помощи вы вообще не сумеете одолеть Планетарного Демона, – твёрдо заявила Таня. – Не забывайте, что в моих руках вся информация, которую сумел собрать ваш коллега. Простите, ваш бывший коллега. Я знаю ваши возможности и смею утверждать, что если вам придётся столкнуться с Планетарным Демоном в открытой схватке, то, вероятней всего, преимущество окажется на его стороне. Планетарный Демон, к вашему сведению, сильно изменился. В своём нынешнем воплощении он не даёт воли ненависти и, значит, неуязвим для вашего оружия. А вот оружие землян, пожалуй, сможет его взять.

В воздухе повисла гробовая тишина. Слова Тани произвели на пожирателей ненависти сильное впечатление. Но никто ни звуком, ни жестом не выдал своего возбуждения. Все сидели неподвижно, словно в оцепенении.

Сам Аполлион изменился в лице и стал белым как смерть.

– Разве я не права? – упорствовала Таня.

Аполлион нервно закусил губу.

– И вы полагаете, что вам со своими друзьями удастся это сделать? – ответил он вопросом на вопрос.

– Разумеется, – твердо заверила Таня. – Нам уже приходилось это делать не раз. Ведь это, хоть и очень большой, но демон, а мы привыкли воевать с подобными существами.

– Тогда, уважаемая леди, – продолжал Аполлион, – мы готовы выслушать ваше предложение.

И Таня изложила свой план.

* * *

После того как Аполлион наряду с другими членами собрания принял предложение Лоусон, сеанс связи закончился. Оставшись в своём кругу, члены Совета Семи перекинулись взглядами, из которых явствовало, что всем им не по себе.

Первым нарушил затянувшуюся паузу Симионт.

– Если эта женщина со своими дружками уничтожит Планетарного Демона, – начал он, – то не исключено, что она с таким же успехом сможет разделаться с нами.

– Именно об этом я как раз сейчас и думал, – поддержал его Ауэркан.

– Предлагаю благородному собранию, – вступил в разговор Мамри, – разработать альтернативный план. Я не сомневаюсь, что до того, как наши неожиданные союзники расправятся с Планетарным Демоном, о нашем существовании и задачах они будут хранить молчание.

– Только в том случае, – веско заметил Сирр, – если ей повезет. Однако шансы на удачный исход предприятия у неё весьма невелики. Скорее всего Планетарный Демон попросту сожрёт её вместе со всей командой, но если хоть кто-то из них останется в живых, он растрезвонит о нашем существовании по всей Галактике.

– К сожалению, благородное собрание, – продолжал Симионт, – мы должны желать ей успеха. Я содрогаюсь от одной мысли, что произойдёт, когда Планетарный Демон в конце концов обрушится на нас.

– Джентльмены, джентльмены, – призвал всех к спокойствию Аполлион, – нет никаких причин для паники. У нас бывали времена и похуже, не так ли? И тем не менее мы живы и властвуем над мирами людей и бесплотных духов. Так что нам грех жаловаться. Разве нам с вами чего-то не хватало? Или мы плохо питались все эти годы? Ненависть в этом мире не иссякнет никогда, и, значит, мы выживем в любом случае.

– Да, но надо признать, что обстоятельства переменились, – напомнил Мамри. – Во-первых, нам угрожают переворотом дикари. Если устройство мира переменится, пищи будет слишком мало. Одно дело – ненависть отдельных людей и дьяволов, совсем иное – противостояние миров и систем. Во втором случае мы господа, а в первом – жалкие побирушки, которых даже из жалости никто не пожелает ненавидеть! И потом, разве вы забыли, что сказала эта женщина? Планетарный Демон изменился. Он жрёт всё, в том числе и нашу любимую ненависть, а сам не испытывает никаких чувств. Вы хоть понимаете, что с нами будет в такой ситуации? Нас просто съедят!

– Почтенный Мамри, благородное собрание, – продолжал Аполлион, – я рассмотрел все «за» и «против», ещё когда мы обсуждали и принимали план Тани Лоусон.

Теперь мы должны конкретизировать стоящие перед нами задачи. Прежде всего нужно уничтожить Планетарного Демона. Это вопрос первостепенной важности. Надеюсь, вы со мной согласны?

– Да, – раздался хор встревоженных голосов.

– И сразу после этого мы должны ликвидировать угрозу со стороны Тани Лоусон и наших прежних вассалов, Дэвида Келлса и Влада Прожогина. Надеюсь, с этим вы также согласны?

Присутствующие вновь ответили гулом одобрения.

После этого Аполлион изложил свой план, который вполне всех удовлетворил, и председатель в очередной раз подтвердил, что положение главы собрания принадлежит ему по праву.

Рассмотрев выдвинутые положения и единогласно их одобрив, Совет Семи незамедлительно приступил к исполнению первой части плана.

Прежде всего решено было убедить Таню Лоусон и её помощников, что Совет Семи собирается в точности придерживаться всех пунктов договоренности. На самом деле речь шла о том, на чём в весьма расплывчатых выражениях настаивали Дэвид с Владом. Когда речь зашла об их бывших наставниках, оба террориста объявили, что отца Зорзу и его «альтер эго» из Церкви Меча – отца Онфима – следовало бы повесить.

Мрачно усмехнувшись, Аполлион приказал поставить опальных священников пред грозными очами Совета.

Несколько страшных желтоглазых демонов, с длинными клыками и острыми когтями, вскоре доставили насмерть перепуганных священников в комнату, где заседало собрание.

У жрецов-колдунов, некогда обладавших огромной властью, дрожали поджилки. Как и следовало ожидать, они принялись клясться в своей преданности и обещать эту же преданность и впредь, а также молить о пощаде, упирая на долгие годы безупречной и верной службы. В чём именно они провинились, священники даже не спрашивали, понимая, что такие вещи никак не смогут облегчить их участь. Аполлиону пришлось самому объяснять, что казни потребовали Влад и Дэвид, после чего члены Совета Семи сумели, наконец, насладиться вспышкой лютой ненависти, которая для собравшихся была сродни изрядной порции отменной икры, которой они всласть набивали свои утробы.